Обвалившаяся крыша съехать не может.
Автор: E-light
Название : "Встреча", ГП/ДМ, NC-17
читатьЕго не могло быть здесь.
Это не мог быть он.
Его не могло быть здесь потому, что не могло никогда.
Но он был. Гарри невольно сжал пальцы, и опомнился лишь тогда, когда Гермиона тихо вскрикнула.
- Прости, - пробормотал он, размыкая стальную хватку на ее локте, но взгляд его был направлен на стоящего у столов с бокалом в руке молодого человека с легкой полуулыбкой на губах.
- Что с то… - Гермиона замолчала, проследив за тем, куда смотрит он, а потом судорожно выдохнула. – О мой бог. Малфой.
Да, это был он. Он вытянулся, не потеряв стройности, и его фигура уже не напоминала тонкое деревце с хрупкими ветками-руками. Сила и грация сплелись в его теле, лицо стало строже, и черты его застыли в чеканной правильности неживой красоты. Красоты статуи, неодушевленного предмета, вырезанного из мраморной глыбы бережным резцом искусного скульптора.
Гарри шагнул, оставляя Гермиону позади… шаг… другой… их взгляды встретились. Равнодушная полуулыбка сползла у Малфоя с лица, брови сошлись на переносице, он дернулся и оглянулся беспокойно, словно разыскивая кого-то. Но Гарри уже шел к нему широким шагом, неумолимо приближаясь.
- Ты, - выдохнул он, встав лицом к лицу.
Малфой вернул полуулыбку - как маску нацепил, посмотрел Гарри в глаза и чуть протяжно произнес:
- Ну, я. В чем дело, Поттер? Что тебя так удивляет?
Но Гарри лишь тупо повторил:
- Ты… не ожидал встретить тебя здесь. Что ты делаешь на маггловском приеме?
- Это допрос? – серые глаза глянули раздраженно.
Если только он сохранил способность понимать Малфоя после пяти лет, что они не виделись… тот сейчас страшно нервничал. Либо присутствие самого Гарри, либо непривычное общество магглов вывело его из равновесия.
Гарри невольно шагнул – чуть-чуть, сокращая расстояние между собой и Малфоем до…
- Какаааая встреча, - протянули совсем рядом, и только тогда Гарри вздрогнул и оторвал взгляд от светловолосого мужчины.
- Мы тоже рады снова видеть тебя, Паркинсон, - пропела сзади Гермиона, - или… - они с Гарри одновременно взглянули на безымянные пальцы стоявших перед ними однокурсников, - …миссис Малфой?
Странно, но Гермиона с Паркинсон (Малфой, Малфой, напомнил себе Гарри, и в груди странно заныло. Это все погода. В туманные дни у него всегда ныло в груди – последствия не избывшего себя до конца последнего проклятия Волдеморта), беседовали вполне мирно. Нет, лица у них были напряженными, но все же никто не вцеплялся в волосы друг другу, и по сравнению со школьными временами это был значительный прогресс.
- Итак, ты женился, - подытожил Гарри, сверля Малфоя взглядом.
Они отошли в сторонку и теперь стояли, походя на старых друзей, встретившихся после долгой разлуки.
- Как и ты, - отозвался Драко, по-прежнему не глядя Гарри в глаза.
- Гермиона – это совсем другое дело… - начал Гарри и остановился. В самом деле, какое он имел право требовать отчет у Малфоя?
Когда они расставались, он сам освободил его от обязательств.
***
Лунный свет проникает сквозь щель между занавесками.
Гарри смотрит в потолок, задыхающийся после секса и отчаявшийся. Это последний раз. Хочется закусить костяшки пальцев, чтобы сдержать крик, и слава Мерлину, что здесь темно, и его невозможно увидеть. Завтра его тут не будет, но лежащему рядом человеку знать об этом ни к чему.
И все же тот что-то чувствует, шевелится тревожно, беспокойно, склоняется над опустошенным любовником, и тишину спальни разрушает прерывистый шепот:
- Что ты задумал, Гарри? Я хочу знать, что ты задумал!
Драко, иногда лучше не знать. Ты когда-нибудь поймешь; поймешь и, может быть, даже простишь. Только не сейчас, когда разгоряченные тела прикасаются друг к другу всей кожей, а руки находят самые чувствительные местечки. И стон срывается с розовых губ, забыт на время вопрос.
Это нечестно, очень нечестно – делать так. Но много хуже будет сломать тебе жизнь, связав узами безнадежности с собой. И когда-нибудь ты вспомнишь этот день без ненависти, лишь с легкой горечью несбывшихся надежд, глаза затуманятся выгравированными на изнанке век, потускневшими от времени воспоминаниями. Раны закроются, не тревожа больше, и ты будешь помнить только о любви.
***
Помнит ли он? Гарри смотрел и смотрел на мужчину, стоящего вполоборота, на непонятного незнакомца, прожившего без него пять лет.
Он изменился за прошедшие годы, сильно изменился. Повзрослел и возмужал. Гарри помнил его хрупким мальчиком, которого хотелось прижать к груди и укрыть от всех, защищая собой. Стоявший перед ним молодой мужчина не нуждался в защите. Лишь глаза остались прежними – серая, насыщенная радужка, и что-то, тлеющее в глубине, мечущаяся на дне тень смятенных чувств, скрытая беззащитность...
Он не должен был… он не имел права спрашивать об этом:
- И все же? Почему ты здесь? Из-за меня?
- Мания величия, Поттер? – губы растянулись в улыбке. – Не обольщайся на свой счет, рискуешь сильно ошибиться. У Панси троюродная тетя… - Драко поколебался, словно засомневавшись, какое слово стоит употребить, - у нее отец маггл. Она пригласила нас сюда.
- Надо же… и вы пришли… - криво усмехнулся Гарри.
С ума сойти. Чистокровные маги, расхаживающие по светским приемам. Да еще соблюдающие политкорректность. Магглокровки у них теперь называются: «у нее отец – маггл». Куда катится этот мир.
- Ты же знаешь, Поттер, - узкие губы зло скривились. – Ты и сам все знаешь. К чему делать удивленное личико? Тебе не идет.
Гарри действительно знал. Министерство настолько боялось возрождения Темного движения, что с любыми проявлениями шовинизма по отношению к магглокровкам и маггловскому миру расправлялось жестоко и беспощадно. Сейчас иметь родственников-магглов, подругу-магглокровку и друзей из высшего маггловского общества было почетно. Это одобрялось и считалось свидетельством благонадежности.
Учитывая все это, удивительно не то, что они встретились здесь, а то, что они не встретились где-нибудь раньше.
Хотя Лондон – город большой. Здесь можно жить, не видясь годами.
Гарри смотрел на руку, держащую бокал, уровень в котором не уменьшился ни на йоту. Чуткие пальцы бережно, но крепко сжимали ножку, и золотой ободок на одном из них блестел так ярко, как может блестеть только новое золото, не успевшее ни затереться, ни потемнеть.
- Ты не подарил ей ваш фамильный перстень, - констатировал Гарри.
Кольцо на руке Панси тоже было новым.
Драко дернулся, разлив вино, и лицо его перекосилось.
- Мерлин, да какое тебе дело, Поттер… - прошипел он, расстроено оттирая пятно с одежды.
- Драко?
Блондин медленно поднял глаза.
- Пойдем отсюда, - хрипло сказал Гарри.
Наверное, это было безумием. Когда Гарри это сказал. Когда Драко медленно кивнул, помолчав. Когда они вышли на улицу и остановили пустое такси, мигавшее зеленым огоньком.
Когда Гарри бросил:
- Ближайший мотель, - и таксист равнодушно кивнул, даже не взглянув на парочку сзади.
Когда неоновые рекламы разноцветными всполохами освещали лицо Драко, делая его еще бледнее, и Гарри всматривался в него до рези в глазах, пытаясь уловить хоть тень сомненья. Когда портье дал Гарри ключ, записав данные его паспорта, и несколько человек в холле проводили их любопытствующими взглядами.
Когда они поднимались в лифте, и Драко отпрянул от него к противоположной стене, упорно опустив голову и разглядывая пол под ногами.
***
Ключ повернулся в замке, вспыхнул свет. Гарри задернул темно-бордовые шторы и повернулся к Драко.
- Ты не передумал? – спросил он тихо, хриплым голосом, боясь, что услышит в ответ: «Что мы творим?». Но Драко поднял руки к вороту рубашки и начал расстегивать одежду непослушными пальцами.
Они лихорадочно раздевались, глядя друг на друга и возбуждаясь от одного вида постепенно обнажающейся кожи. Малфой был все так же бледен, как будто его никогда не касалось солнце. Плечи его стали шире, и он перестал походить на хрупкий цветок на стебельке, который можно переломить двумя пальцами.
Тело его налилось силой, не потеряв гибкости, и Гарри почувствовал напряженные мускулы под своими ладонями, проведя ими от плеч вниз по гладким рукам в мимолетной ласке. Но Драко все так же покорно упал на кровать, когда Гарри толкнул его туда, и раздвинул ноги, позволяя упереться между ними коленями.
Он отвечал на жадные поцелуи, почти укусы, прижимал к себе Гарри, и тот понял, что дольше не выдержит. Он и так слишком долго ждал. Пять лет.
Он вытащил пальцы, смоченные лишь собственной слюной, и медленно вошел, чутко ловя малейшие изменения выражения на лице любовника. Правильные, почти классические черты исказились в болезненной гримасе – что, все пять лет у него никого не было? Совсем никого?
Гарри толкнул бедрами, погружаясь до конца, и застонал. Не имеет значения. Ничто не имеет значения, когда он внутри, растягивает этот жаркий канал, заглушает болезненные стоны, зажимая рот поцелуями, двигается резко, короткими толчками… Лишь слезы на глазах Драко заставили его отступить.
- Тебе больно? – спросил он, приостанавливаясь и желая на самом деле продолжать, продолжать и продолжать снова. Подчиняя себе покорное тело, испытывая волны накатывающего наслаждения от облегающего его плоть упругого отверстия.
Драко оттолкнул его так, что он упал рядом на простыни, и, поджав к себе колени и перевернувшись на бок, сжался на краю.
Гарри смотрел на округлившуюся спину с остро выступающими позвонками… чувство вины боролось в нем с неудовлетворенным желанием, но первое в совестливом гриффиндорце победило.
- Прости, - глубоко вздохнув, он заговорил. – Прости меня, я поторопился. Я сделал тебе больно…
- Больно? – взвился Драко, резко повернувшись к нему. – Ты даже не представляешь, насколько. Сначала ты бросаешь меня, уходя без объяснений, затем появляешься в моей жизни, и говоришь: «Пойдем». И я иду! Иду! Мерлин, как же мне…
Не докончив, он вскочил с постели и начал метаться по комнате, собирая одежду и бормоча:
- Поманить пальцем… и готово, вот он я, пришел. Здесь! Во вшивой гостинице, на грязной кровати, куда водят проституток на ночь…
- Подожди, успокойся! – Гарри схватил любовника в объятия и прижал к себе. Это было трудно – Драко отчаянно вырывался, и сил со школьных времен у него прибавилось. Под шелковистой кожей перекатывались жесткие мускулы: он высвободил руку и ударил Гарри в лицо.
Тот отпустил свою жертву, зажал правый глаз ладонью и истерически засмеялся. Слава Мерлину, что он давно перешел на линзы, иначе этот чокнутый расколотил бы ему очки.
- Ты в порядке? – послышался встревоженный голос.
Гарри засмеялся еще сильнее. В общем-то, ничего смешного не было. Ну, встретились случайно с давним любовником, ну, не понравилось тому в постели.
Он смеялся над тем, что сталось с их чувствами. Чистая любовь, убийственная страсть, а в итоге – фарс в гостиничной кровати, одна растяжка и несколько акробатических кульбитов.
Может, лучше бы им не встречаться вовсе…
***
- Почему ты тогда ушел? - к его спине прижималась чужая спина. Они сидели вдвоем на ковре, спиной к спине, и мерзли без одежды. Жесткий ворс безжалостно царапал кожу, но ни один из них не пошевелился, боясь утратить хрупкое равновесие, установившееся между ними. Нет сил смотреть в глаза, но можно чувствовать чужое тепло. И это – единственное, что их сейчас связывает.
- Что мне было делать в вашем мире без магии? – горько спросил Гарри. – Когда каждый первоклассник мог делать то, чего не мог я?
Он потерял магию, когда убил Волдеморта. Такую цену пришлось заплатить за победу, и он не жалел об этом по большому счету.
Драко помолчал, принимая оправдание. Никто не смог бы представить Поттера на месте Филча.
- Но почему ты ушел без меня?
- Ты не смог бы жить в нашем мире.
- Почему ты решил за меня??? – Драко резко развернулся и схватил его за плечи, в глазах его пылала ярость. Пальцы больно впились в обнаженную кожу. Завтра тут будут синяки. Ну и пусть. – Чертов урод, Спаситель Мира! Почему же ты не спросил МЕНЯ?!!
- Теперь уже поздно, - тихо ответил Гарри. – Пусти.
Серые глаза обожгли его, пальцы на плечах сжались клещами – Гарри вскрикнул.
- Не смей так говорить… - прошипел искривленный рот совсем рядом с его губами. – Я не для того притащился на этот дурацкий прием, чтобы услышать в ответ твой фирменный кретинический силлогизм.
- Так ты…
- Я пришел, чтобы увидеть тебя, - перебил Драко и больше не дал ничего спросить…
В этот раз все было по-другому. Не сгоравшее нетерпение, а медленная нежность. Не страсть, а плавящее чувство принадлежности друг другу. Они были единым целым, они сливались и перетекали друг в друга, и Драко стонал под ласками мужчины сверху, сжимая бедра, отзываясь на его поцелуи, смыкая руки за его спиной…
Оргазм накатил оглушающей волной, погребая под собой ошеломленное сознание, и уже где-то вдали были слышны слабые, затихающие крики Драко, тело выгибало в судороге нестерпимого наслаждения, и он кончил, застонав, выплеснув из себя вместе с семенем имя.
***
Гарри проснулся первым. Причем проснулся впервые за последнее время от ощущения удивительного счастья, окутавшего его теплым облаком – он взглянул на светлую голову рядом с собой на подушке и тихо улыбнулся.
И что теперь? На миг в голову ему пришла сумасбродная мысль бросить все и начать сначала. Это все включало в себя и Гермиону, оставившую ради него волшебный мир, пошедшую за ним к магглам – сначала в качестве друга, затем – жены, и свою работу – родители Гермионы устроили его в фирму по продаже портативных дрелей, и свою налаженную, устоявшуюся жизнь.
Может, зря он оставил когда-то волшебное общество и ушел, не оглянувшись, разорвав старые связи и привязанности? Может, зря испугался потерять любовь и отказался от нее первым?
- Гарри? Сколько времени? – растрепанный Драко подскочил на кровати и заоглядывался в поисках часов.
- Девять. А что ты так беспокоишься?
- Поттер, ты говоришь, как будто сам не женат, - рассеянно отозвался светловолосый мужчина, быстро натягивая на себя одежду. – Черт, у тебя расчески нет? На что похожа моя голова…
- Драко…
- Потом, Поттер, потом. Сейчас не до утренних объяснений. Панси, наверное, с ума сходит.
- Драко!!! – наконец-то он поднял серые глаза и взглянул на Гарри с легким недоумением. Словно не было этой ночи. Словно то, что было – для него лишь увлекательное приключение. – После всего, что было… ты собираешься вот так уйти?
- А у тебя есть другой вариант? Гарри, очнись, мы оба – женатые люди, тебя дома ждут. И меня тоже, - Малфой закончил одеваться и улыбнулся на прощанье.
***
Гарри вышел из мотеля и вдохнул прохладный воздух. Прошедший ночью дождь освежил город.
Он зашагал к стоянке такси, раздумывая, что скажет Гермионе.
Что ж, ему хотя бы не придется говорить ей: «Прости, я ухожу». Не придется смотреть в ореховые глаза, похожие на глаза оленя, в которых будет непонимание и неверие в возможность существования такой подлости.
Он разжал кулак и взглянул на клочок линованной бумаги, выдранный из блокнота. Несколько цифр. Он запомнил. Надо выкинуть.
«Мы установили телефон, но Панси им не пользуется», - усмешка. – «Звони, назначай».
«Я не могу оставить семью. У нас дети…», - чуть печальный, растягивающий гласные голос в его ушах.
Гарри выбросил бумажку в ближайшую урну, остановился и закурил. Нужно будет посмотреть расписание своих встреч.
Впереди маячили мотели, «командировки», «совещания», «срочные вызовы» и «авралы». Много лжи с острым привкусом страха: вдруг все откроется, вдруг Гермиона почувствует запах одеколона, терпкого, с чуть горьковатой ноткой, или он забудет записную книжку, или…
Куда все это приведет? Снова его жизнь подошла к такому пределу, за которым она уже не может быть прежней.
Эта штучка мне нужна.
Спросит бог, а где она?
А ты скажешь, я не знаю.
Тебя выгонят из раю.*
Слова старой идиотской детской песенки, непонятно почему вспомнившиеся, разогнали самые тягостные мысли.
Докурив, он двинулся дальше по улице, стараясь не наступать на лужи, впереди шел человек в темном длинном плаще, резкие порывы ветра трепали широкие полы, вздымая, и раздувая их как паруса, издалека казалось, что прохожий одет в мантию. Гарри подавил желание усмехнуться: определенно, с этого дня многое изменится.
Название : "Встреча", ГП/ДМ, NC-17
Мы снова встретились с тобой,
Но как мы оба изменились!..
Года унылой чередой
От нас невидимо сокрылись.
Ищу в глазах твоих огня,
Ищу в душе своей волненья.
Ах! Как тебя, так и меня,
Убило жизни тяготенье.
(Лермонтов)
Но как мы оба изменились!..
Года унылой чередой
От нас невидимо сокрылись.
Ищу в глазах твоих огня,
Ищу в душе своей волненья.
Ах! Как тебя, так и меня,
Убило жизни тяготенье.
(Лермонтов)
читатьЕго не могло быть здесь.
Это не мог быть он.
Его не могло быть здесь потому, что не могло никогда.
Но он был. Гарри невольно сжал пальцы, и опомнился лишь тогда, когда Гермиона тихо вскрикнула.
- Прости, - пробормотал он, размыкая стальную хватку на ее локте, но взгляд его был направлен на стоящего у столов с бокалом в руке молодого человека с легкой полуулыбкой на губах.
- Что с то… - Гермиона замолчала, проследив за тем, куда смотрит он, а потом судорожно выдохнула. – О мой бог. Малфой.
Да, это был он. Он вытянулся, не потеряв стройности, и его фигура уже не напоминала тонкое деревце с хрупкими ветками-руками. Сила и грация сплелись в его теле, лицо стало строже, и черты его застыли в чеканной правильности неживой красоты. Красоты статуи, неодушевленного предмета, вырезанного из мраморной глыбы бережным резцом искусного скульптора.
Гарри шагнул, оставляя Гермиону позади… шаг… другой… их взгляды встретились. Равнодушная полуулыбка сползла у Малфоя с лица, брови сошлись на переносице, он дернулся и оглянулся беспокойно, словно разыскивая кого-то. Но Гарри уже шел к нему широким шагом, неумолимо приближаясь.
- Ты, - выдохнул он, встав лицом к лицу.
Малфой вернул полуулыбку - как маску нацепил, посмотрел Гарри в глаза и чуть протяжно произнес:
- Ну, я. В чем дело, Поттер? Что тебя так удивляет?
Но Гарри лишь тупо повторил:
- Ты… не ожидал встретить тебя здесь. Что ты делаешь на маггловском приеме?
- Это допрос? – серые глаза глянули раздраженно.
Если только он сохранил способность понимать Малфоя после пяти лет, что они не виделись… тот сейчас страшно нервничал. Либо присутствие самого Гарри, либо непривычное общество магглов вывело его из равновесия.
Гарри невольно шагнул – чуть-чуть, сокращая расстояние между собой и Малфоем до…
- Какаааая встреча, - протянули совсем рядом, и только тогда Гарри вздрогнул и оторвал взгляд от светловолосого мужчины.
- Мы тоже рады снова видеть тебя, Паркинсон, - пропела сзади Гермиона, - или… - они с Гарри одновременно взглянули на безымянные пальцы стоявших перед ними однокурсников, - …миссис Малфой?
Странно, но Гермиона с Паркинсон (Малфой, Малфой, напомнил себе Гарри, и в груди странно заныло. Это все погода. В туманные дни у него всегда ныло в груди – последствия не избывшего себя до конца последнего проклятия Волдеморта), беседовали вполне мирно. Нет, лица у них были напряженными, но все же никто не вцеплялся в волосы друг другу, и по сравнению со школьными временами это был значительный прогресс.
- Итак, ты женился, - подытожил Гарри, сверля Малфоя взглядом.
Они отошли в сторонку и теперь стояли, походя на старых друзей, встретившихся после долгой разлуки.
- Как и ты, - отозвался Драко, по-прежнему не глядя Гарри в глаза.
- Гермиона – это совсем другое дело… - начал Гарри и остановился. В самом деле, какое он имел право требовать отчет у Малфоя?
Когда они расставались, он сам освободил его от обязательств.
***
Лунный свет проникает сквозь щель между занавесками.
Гарри смотрит в потолок, задыхающийся после секса и отчаявшийся. Это последний раз. Хочется закусить костяшки пальцев, чтобы сдержать крик, и слава Мерлину, что здесь темно, и его невозможно увидеть. Завтра его тут не будет, но лежащему рядом человеку знать об этом ни к чему.
И все же тот что-то чувствует, шевелится тревожно, беспокойно, склоняется над опустошенным любовником, и тишину спальни разрушает прерывистый шепот:
- Что ты задумал, Гарри? Я хочу знать, что ты задумал!
Драко, иногда лучше не знать. Ты когда-нибудь поймешь; поймешь и, может быть, даже простишь. Только не сейчас, когда разгоряченные тела прикасаются друг к другу всей кожей, а руки находят самые чувствительные местечки. И стон срывается с розовых губ, забыт на время вопрос.
Это нечестно, очень нечестно – делать так. Но много хуже будет сломать тебе жизнь, связав узами безнадежности с собой. И когда-нибудь ты вспомнишь этот день без ненависти, лишь с легкой горечью несбывшихся надежд, глаза затуманятся выгравированными на изнанке век, потускневшими от времени воспоминаниями. Раны закроются, не тревожа больше, и ты будешь помнить только о любви.
***
Помнит ли он? Гарри смотрел и смотрел на мужчину, стоящего вполоборота, на непонятного незнакомца, прожившего без него пять лет.
Он изменился за прошедшие годы, сильно изменился. Повзрослел и возмужал. Гарри помнил его хрупким мальчиком, которого хотелось прижать к груди и укрыть от всех, защищая собой. Стоявший перед ним молодой мужчина не нуждался в защите. Лишь глаза остались прежними – серая, насыщенная радужка, и что-то, тлеющее в глубине, мечущаяся на дне тень смятенных чувств, скрытая беззащитность...
Он не должен был… он не имел права спрашивать об этом:
- И все же? Почему ты здесь? Из-за меня?
- Мания величия, Поттер? – губы растянулись в улыбке. – Не обольщайся на свой счет, рискуешь сильно ошибиться. У Панси троюродная тетя… - Драко поколебался, словно засомневавшись, какое слово стоит употребить, - у нее отец маггл. Она пригласила нас сюда.
- Надо же… и вы пришли… - криво усмехнулся Гарри.
С ума сойти. Чистокровные маги, расхаживающие по светским приемам. Да еще соблюдающие политкорректность. Магглокровки у них теперь называются: «у нее отец – маггл». Куда катится этот мир.
- Ты же знаешь, Поттер, - узкие губы зло скривились. – Ты и сам все знаешь. К чему делать удивленное личико? Тебе не идет.
Гарри действительно знал. Министерство настолько боялось возрождения Темного движения, что с любыми проявлениями шовинизма по отношению к магглокровкам и маггловскому миру расправлялось жестоко и беспощадно. Сейчас иметь родственников-магглов, подругу-магглокровку и друзей из высшего маггловского общества было почетно. Это одобрялось и считалось свидетельством благонадежности.
Учитывая все это, удивительно не то, что они встретились здесь, а то, что они не встретились где-нибудь раньше.
Хотя Лондон – город большой. Здесь можно жить, не видясь годами.
Гарри смотрел на руку, держащую бокал, уровень в котором не уменьшился ни на йоту. Чуткие пальцы бережно, но крепко сжимали ножку, и золотой ободок на одном из них блестел так ярко, как может блестеть только новое золото, не успевшее ни затереться, ни потемнеть.
- Ты не подарил ей ваш фамильный перстень, - констатировал Гарри.
Кольцо на руке Панси тоже было новым.
Драко дернулся, разлив вино, и лицо его перекосилось.
- Мерлин, да какое тебе дело, Поттер… - прошипел он, расстроено оттирая пятно с одежды.
- Драко?
Блондин медленно поднял глаза.
- Пойдем отсюда, - хрипло сказал Гарри.
Наверное, это было безумием. Когда Гарри это сказал. Когда Драко медленно кивнул, помолчав. Когда они вышли на улицу и остановили пустое такси, мигавшее зеленым огоньком.
Когда Гарри бросил:
- Ближайший мотель, - и таксист равнодушно кивнул, даже не взглянув на парочку сзади.
Когда неоновые рекламы разноцветными всполохами освещали лицо Драко, делая его еще бледнее, и Гарри всматривался в него до рези в глазах, пытаясь уловить хоть тень сомненья. Когда портье дал Гарри ключ, записав данные его паспорта, и несколько человек в холле проводили их любопытствующими взглядами.
Когда они поднимались в лифте, и Драко отпрянул от него к противоположной стене, упорно опустив голову и разглядывая пол под ногами.
***
Ключ повернулся в замке, вспыхнул свет. Гарри задернул темно-бордовые шторы и повернулся к Драко.
- Ты не передумал? – спросил он тихо, хриплым голосом, боясь, что услышит в ответ: «Что мы творим?». Но Драко поднял руки к вороту рубашки и начал расстегивать одежду непослушными пальцами.
Они лихорадочно раздевались, глядя друг на друга и возбуждаясь от одного вида постепенно обнажающейся кожи. Малфой был все так же бледен, как будто его никогда не касалось солнце. Плечи его стали шире, и он перестал походить на хрупкий цветок на стебельке, который можно переломить двумя пальцами.
Тело его налилось силой, не потеряв гибкости, и Гарри почувствовал напряженные мускулы под своими ладонями, проведя ими от плеч вниз по гладким рукам в мимолетной ласке. Но Драко все так же покорно упал на кровать, когда Гарри толкнул его туда, и раздвинул ноги, позволяя упереться между ними коленями.
Он отвечал на жадные поцелуи, почти укусы, прижимал к себе Гарри, и тот понял, что дольше не выдержит. Он и так слишком долго ждал. Пять лет.
Он вытащил пальцы, смоченные лишь собственной слюной, и медленно вошел, чутко ловя малейшие изменения выражения на лице любовника. Правильные, почти классические черты исказились в болезненной гримасе – что, все пять лет у него никого не было? Совсем никого?
Гарри толкнул бедрами, погружаясь до конца, и застонал. Не имеет значения. Ничто не имеет значения, когда он внутри, растягивает этот жаркий канал, заглушает болезненные стоны, зажимая рот поцелуями, двигается резко, короткими толчками… Лишь слезы на глазах Драко заставили его отступить.
- Тебе больно? – спросил он, приостанавливаясь и желая на самом деле продолжать, продолжать и продолжать снова. Подчиняя себе покорное тело, испытывая волны накатывающего наслаждения от облегающего его плоть упругого отверстия.
Драко оттолкнул его так, что он упал рядом на простыни, и, поджав к себе колени и перевернувшись на бок, сжался на краю.
Гарри смотрел на округлившуюся спину с остро выступающими позвонками… чувство вины боролось в нем с неудовлетворенным желанием, но первое в совестливом гриффиндорце победило.
- Прости, - глубоко вздохнув, он заговорил. – Прости меня, я поторопился. Я сделал тебе больно…
- Больно? – взвился Драко, резко повернувшись к нему. – Ты даже не представляешь, насколько. Сначала ты бросаешь меня, уходя без объяснений, затем появляешься в моей жизни, и говоришь: «Пойдем». И я иду! Иду! Мерлин, как же мне…
Не докончив, он вскочил с постели и начал метаться по комнате, собирая одежду и бормоча:
- Поманить пальцем… и готово, вот он я, пришел. Здесь! Во вшивой гостинице, на грязной кровати, куда водят проституток на ночь…
- Подожди, успокойся! – Гарри схватил любовника в объятия и прижал к себе. Это было трудно – Драко отчаянно вырывался, и сил со школьных времен у него прибавилось. Под шелковистой кожей перекатывались жесткие мускулы: он высвободил руку и ударил Гарри в лицо.
Тот отпустил свою жертву, зажал правый глаз ладонью и истерически засмеялся. Слава Мерлину, что он давно перешел на линзы, иначе этот чокнутый расколотил бы ему очки.
- Ты в порядке? – послышался встревоженный голос.
Гарри засмеялся еще сильнее. В общем-то, ничего смешного не было. Ну, встретились случайно с давним любовником, ну, не понравилось тому в постели.
Он смеялся над тем, что сталось с их чувствами. Чистая любовь, убийственная страсть, а в итоге – фарс в гостиничной кровати, одна растяжка и несколько акробатических кульбитов.
Может, лучше бы им не встречаться вовсе…
***
- Почему ты тогда ушел? - к его спине прижималась чужая спина. Они сидели вдвоем на ковре, спиной к спине, и мерзли без одежды. Жесткий ворс безжалостно царапал кожу, но ни один из них не пошевелился, боясь утратить хрупкое равновесие, установившееся между ними. Нет сил смотреть в глаза, но можно чувствовать чужое тепло. И это – единственное, что их сейчас связывает.
- Что мне было делать в вашем мире без магии? – горько спросил Гарри. – Когда каждый первоклассник мог делать то, чего не мог я?
Он потерял магию, когда убил Волдеморта. Такую цену пришлось заплатить за победу, и он не жалел об этом по большому счету.
Драко помолчал, принимая оправдание. Никто не смог бы представить Поттера на месте Филча.
- Но почему ты ушел без меня?
- Ты не смог бы жить в нашем мире.
- Почему ты решил за меня??? – Драко резко развернулся и схватил его за плечи, в глазах его пылала ярость. Пальцы больно впились в обнаженную кожу. Завтра тут будут синяки. Ну и пусть. – Чертов урод, Спаситель Мира! Почему же ты не спросил МЕНЯ?!!
- Теперь уже поздно, - тихо ответил Гарри. – Пусти.
Серые глаза обожгли его, пальцы на плечах сжались клещами – Гарри вскрикнул.
- Не смей так говорить… - прошипел искривленный рот совсем рядом с его губами. – Я не для того притащился на этот дурацкий прием, чтобы услышать в ответ твой фирменный кретинический силлогизм.
- Так ты…
- Я пришел, чтобы увидеть тебя, - перебил Драко и больше не дал ничего спросить…
В этот раз все было по-другому. Не сгоравшее нетерпение, а медленная нежность. Не страсть, а плавящее чувство принадлежности друг другу. Они были единым целым, они сливались и перетекали друг в друга, и Драко стонал под ласками мужчины сверху, сжимая бедра, отзываясь на его поцелуи, смыкая руки за его спиной…
Оргазм накатил оглушающей волной, погребая под собой ошеломленное сознание, и уже где-то вдали были слышны слабые, затихающие крики Драко, тело выгибало в судороге нестерпимого наслаждения, и он кончил, застонав, выплеснув из себя вместе с семенем имя.
***
Гарри проснулся первым. Причем проснулся впервые за последнее время от ощущения удивительного счастья, окутавшего его теплым облаком – он взглянул на светлую голову рядом с собой на подушке и тихо улыбнулся.
И что теперь? На миг в голову ему пришла сумасбродная мысль бросить все и начать сначала. Это все включало в себя и Гермиону, оставившую ради него волшебный мир, пошедшую за ним к магглам – сначала в качестве друга, затем – жены, и свою работу – родители Гермионы устроили его в фирму по продаже портативных дрелей, и свою налаженную, устоявшуюся жизнь.
Может, зря он оставил когда-то волшебное общество и ушел, не оглянувшись, разорвав старые связи и привязанности? Может, зря испугался потерять любовь и отказался от нее первым?
- Гарри? Сколько времени? – растрепанный Драко подскочил на кровати и заоглядывался в поисках часов.
- Девять. А что ты так беспокоишься?
- Поттер, ты говоришь, как будто сам не женат, - рассеянно отозвался светловолосый мужчина, быстро натягивая на себя одежду. – Черт, у тебя расчески нет? На что похожа моя голова…
- Драко…
- Потом, Поттер, потом. Сейчас не до утренних объяснений. Панси, наверное, с ума сходит.
- Драко!!! – наконец-то он поднял серые глаза и взглянул на Гарри с легким недоумением. Словно не было этой ночи. Словно то, что было – для него лишь увлекательное приключение. – После всего, что было… ты собираешься вот так уйти?
- А у тебя есть другой вариант? Гарри, очнись, мы оба – женатые люди, тебя дома ждут. И меня тоже, - Малфой закончил одеваться и улыбнулся на прощанье.
***
Гарри вышел из мотеля и вдохнул прохладный воздух. Прошедший ночью дождь освежил город.
Он зашагал к стоянке такси, раздумывая, что скажет Гермионе.
Что ж, ему хотя бы не придется говорить ей: «Прости, я ухожу». Не придется смотреть в ореховые глаза, похожие на глаза оленя, в которых будет непонимание и неверие в возможность существования такой подлости.
Он разжал кулак и взглянул на клочок линованной бумаги, выдранный из блокнота. Несколько цифр. Он запомнил. Надо выкинуть.
«Мы установили телефон, но Панси им не пользуется», - усмешка. – «Звони, назначай».
«Я не могу оставить семью. У нас дети…», - чуть печальный, растягивающий гласные голос в его ушах.
Гарри выбросил бумажку в ближайшую урну, остановился и закурил. Нужно будет посмотреть расписание своих встреч.
Впереди маячили мотели, «командировки», «совещания», «срочные вызовы» и «авралы». Много лжи с острым привкусом страха: вдруг все откроется, вдруг Гермиона почувствует запах одеколона, терпкого, с чуть горьковатой ноткой, или он забудет записную книжку, или…
Куда все это приведет? Снова его жизнь подошла к такому пределу, за которым она уже не может быть прежней.
Эта штучка мне нужна.
Спросит бог, а где она?
А ты скажешь, я не знаю.
Тебя выгонят из раю.*
Слова старой идиотской детской песенки, непонятно почему вспомнившиеся, разогнали самые тягостные мысли.
Докурив, он двинулся дальше по улице, стараясь не наступать на лужи, впереди шел человек в темном длинном плаще, резкие порывы ветра трепали широкие полы, вздымая, и раздувая их как паруса, издалека казалось, что прохожий одет в мантию. Гарри подавил желание усмехнуться: определенно, с этого дня многое изменится.
* - ирландский детский игровой стишок.
@темы: dm/hp, интересное чтиво, fanfiction