[Amaryllis]

22.03.2011 в 18:10

Пишет  DD.:

Название: Парадокс Пратта
Автор: DD.
Бета: Тион
Пейринг: Имс/Артур
Рейтинг: NC-17
Размер: ~6 тыс. слов
Предупреждение: легкое насилие
Примечание: кроссовер с фильмом «The Lookout» («Обман»). Тем, кто не смотрел, наверное, будет сложновато понять, что это вообще такое, и почему именно такое. Текст на визитке, которую читает Имс - это перевод текста с визитки Криса. Я не переводчик, так что перевела как смогла. Вроде все.







Имс

Имсу он всегда казался чокнутым.

Немного. Самую малость. Вся эта выпячиваемая серьезность, хренова конкретика, чрезмерная педантичность. Какой нормальный человек будет забивать этим голову, даже если он координатор?

Имс убедился в этом, когда увидел исчирканный всякой бессмыслицей лист блокнота: слова, цифры, время завтрака, ланча, пометки не забыть проверить сомнацин, еще что-то, имя в самом начале страницы - большими буквами - АРТУР. Он тогда еще отпустил какую-то скабрезную шуточку про зануд, которую Артур не оценил, вырвав валяющийся на столе блокнот прямо у него из-под носа.

"Ты всегда такой пассивно-агрессивный?" - спросил Имс. Да, кажется, он тогда спросил именно это. Артур не ответил, просто не светил больше ни перед кем своим блокнотом, и никогда больше не позволял в него заглядывать.

Что касается Кобба, то... Имс никогда не спрашивал его, где тот подцепил такого вундеркинда. Просто однажды он появился, его звали Артур, и... это всё. Всё, что в свою очередь знал Имс. И этого было достаточно, он ведь, черт возьми, знал Кобба, да и кто он сам, нахрен, такой, чтобы совать свой нос.

Они не так уж часто работали вчетвером - два, может, три раза. Четвертым была Молл, но Имс не любит об этом думать, слишком мучительно, слишком много воспоминаний, все это по части Кобба, не по его.

Имс не питал ни иллюзий, ни какого-то прочего дерьма - он сразу понял, что Артур его невзлюбил. С первого знакомства просек, да как тут не просечь, когда на тебя смотрят и едва ли не скрипят зубами.

Имса это сперва веселило, да и не то что он не пытался наладить контакт - пытался, видит Бог. В своем духе, как умеет, что тут говорить.

- Все думаю, чем же я тебе так не угодил, Артур? - спросил он однажды, присев рядом - на край стола. Он знал, что Артур раздражается от этого, вспыхивает как спичка, но не мог удержаться.

Он не ждал ответа, если быть честным. Он вообще ничего не ждал, спросил просто потому, что - а почему бы и нет?

Но Артур тогда ответил. Посмотрел на Имса непонятным взглядом, ну, таким, как в паршивом голливудском кино, когда герой смотрит на ублюдка-злодея - взгляд такой: жесткий, но полный тоски, собственного превосходства, и гребаного сострадания.

- Ты напоминаешь мне одного человека, - сказал Артур, продолжив копаться в своем кейсе с PASIV.
- Какого?
- Какая, нахрен, разница?

Он был очень напряжен, хмурился, и Имсу казалось, что вот сейчас, именно в этот гребаный момент, он лез совсем не в свое дело.

- Гэри, - сказал Артур, взглянув на Имса. - Его звали Гэри.
- Вот как.
- Да.
- Что сделал Гэри?
- Он очень меня подставил.
- И что было потом?
- Он умер.

Имсу не нравилось то, к чему их привела откровенность Артура. За откровенность нужно было платить откровенностью, а у него совсем не было с собой разменных монет.

- Я знаю таких как ты, - сказал Артур.
- Не удивлюсь, если так, - сказал Имс.

И они больше не говорили об этом.


Артур

Контролировать каждое движение, каждое слово, это, как оказалось вскоре, - вовсе не так сложно. Просто нужно привыкнуть. В конце концов, у него ведь получилось отличать лимон от помидора.

Он уже может держать предметы одной рукой, готовить себе, он практически не забывает, а блокнот - это скорее привычка, чем то, без чего он не найдет дорогу домой, или забудет какое время суток сейчас и что ему нужно сделать - позавтракать или уже пора идти спать. Он помнит, как несколько лет назад нуждался в своем блокноте, как Гэри в его чертовом ингаляторе.

Но он до сих пор каждый вечер пишет в блокнот свое новое имя - перед сном, чтобы прочитать его утром. Не потому, что не помнит, а потому что боится забыть.

Они познакомились с Коббом на приеме у психоаналитика. Около пяти лет назад.

Как раз после всей этой истории с Гэри, ограблением, со всем этим гребаным дерьмом. В то время они с Льюисом как раз начинали свое дело - открыли, наконец, забегаловку. К ним захаживал даже мистер Тёттл. Он бы хотел, чтобы Тэд увидел, какие пончики они готовят, если бы Тэда не подстрелили из-за него, он бы увидел. Ему бы точно понравились пончики из их забегаловки - лучшие в городе, даже мистер Тёттл так говорил.

Артур ходил к психоаналитику по вторникам и четвергам.

Ему нечего было особо сказать, как обычно. Он пьет таблетки, не забывает есть, приходит в норму, даже помнит всех по именам, и может держать свои мысли при себе — во всяком случае, в состоянии отличить то, что он на самом деле говорит от того, что думает.

- Как сон? - спрашивает миссис Дженет.
- Нормальный.
- Я имела в виду - внезапный сон, Крис. Днем... Ты все еще засыпаешь?
- Иногда.

Миссис Дженет что-то пишет, заполняя бланки.

Они сталкиваются с Коббом у кабинета к миссис Дженет. Артур не знает - ждал ли он приема, или просто присматривался. В Ноеле все знали Криса Пратта. Местная легенда - сумасшедший парень, нелады с головой после аварии, несчастный мальчик.

- У тебя проблемы со сном? - спросил Кобб. - Знаешь, я мог бы помочь.
- Спасибо, мне уже помогают, - сказал Артур. Он хотел пройти мимо, но Кобб умел убеждать.
- Я могу предложить такое, что никто и никогда больше не сможет тебе предложить.

Артур не знает, зачем послушал Доминика, но не пожалел. Препарат, который Кобб ему давал - сомнацин, не был лечебным, но он что-то делал. Определенно что-то делал, и Артур больше не боялся отключиться посреди ужина, или завязывая ботинки, или... он больше не боялся.

Но Кобб дал ему нечто действительно большее. Ответственность, которая теперь лежала на нем — такого он еще не испытывал никогда раньше, так же как не испытывал до знакомства с Гэри потребности сделать что-то значимое самому. Гэри был прав, ему нужно было сделать нечто стоящее, что-то, чтобы в него поверили. И Кобб действительно верил в него - так, как никогда не верил даже Льюис, не говоря уже о родителях.

Крис Пратт - слишком говорящее имя, и он называется Артуром. Он не знает почему, просто... потому что так. Они в Нью-Йорке. И Артур учится концентрироваться. Кобб хочет, чтобы он стал координатором. Артуру сначала смешно, потому что трудно представить себе координатора, который совсем недавно едва запоминал имена, который временами все еще путается в любой информации, не записанной в блокнот, но... он учится концентрироваться. И, пожалуй, это главное, за что он благодарен Коббу. Вряд ли он когда-либо смог бы добиться этого сам, оставшись в Ноеле, в маленькой забегаловке в северной части города.

Артур делает все, чтобы научиться держать информацию, он делает все возможное, делает невозможное, он делает, упорно делает, чтобы доказать, что его мозги на месте, они не хуже чьих-то других, что он не псих и может даже лучше, чем кто-либо другой. А конкретика - это соломинка, за которую он держится, то, что позволяет ему быть, в конечном счете, лучшим координатором из возможных.

С Имсом он знакомится спустя пару лет работы с Коббом и Молл. Он слишком напоминает ему человека, готового поступиться всем ради выгоды. Он слишком умеет притворяться, слишком изворотливый, его легко подпустить к себе близко. Он напоминает ему Гэри.

Артур говорит это ему, и с имитатора сползает маска рубахи-парня. Его остроты о конкретике и излишней точности болезненны, они цепляют за живое, как цепляют, вероятно, слепых шутки об идеальном зрении. Но Имсу неоткуда знать, что его чрезмерная скрупулезность - это не прихоть, а единственная для такого как он возможность хорошо выполнять свою работу.

Имс больше не проявляет дружелюбия - жесткий, ироничный, он подначивает Артура во всем, в чем только возможно. Он даже читает его блокнот, оставленный на столе. Имс не тот, с кем Артур хотел бы потрепаться о жизни.

Но иногда ему кажется, что Имс - единственный, с кем он мог бы потрепаться о жизни. Если бы тот только проявил интерес.

Но Имс слишком уважает чужие секреты. Во всяком случае, гораздо больше, чем границы чужой собственности.


Имс

Он ведь даже не пьет!

Дело Фишера изрядно потрепало их всех. И Имс задерживается в Нью-Йорке на какое-то время. Он предлагает Артуру сходить пропустить по стаканчику, по сути, он единственный, кто свободен. Кобба встретил Майлз, Ариадна с Юсуфом исчезают в зале ожидания для международных рейсов, Артур единственный, кому некуда было спешить.

Но он отказывается.

- Я не пью, Имс.
- Кофе?
- Хочешь угостить меня кофе?

Имсу смешно, он пожимает плечами и кивает.

Это, блять, самая странная вещь, которую он когда-либо делал в своей жизни - пить кофе с Артуром в небольшом кафетерии в центре Манхеттена.

- Я облажался, - говорит Артур.

Имс не спорит. Точно, по другому и не назвать. Облажался.

- Кобб тоже хорош, - говорит он.
- И я должен был знать про Молл.

Имс не спорит, должен был, кому как не ему было знать, черт возьми.

- Давай закажем что-нибудь покрепче, - говорит Артур.

И Имс снова не спорит. Давно пора.


Вообще Артур тот еще фрик.

Они пьют уже не на Манхеттене, а в каком-то кабаке в нижнем Бруклине. Артур накидывается как запойный, как будто в завязке был последние несколько лет. Он быстро пьянеет, переспрашивает по нескольку раз кряду, дает барменше две сотни баксов вместо пятидесяти, и смотрит на нее, словно хочет понять, достаточно ли этого или нужно еще.

Он несет какую-то чушь про светлячков, когда Имс тащит его домой. Имс нихрена не понимает, но Артур говорит и говорит, про какую-то Келли, Тэда.

- ...а там, а там Келли, знаешь. Когда меня рубит, всегда ее вижу, ну, как она идет... а потом этот протез, знаешь...
- Протез?
- Ага, - Артур смеется как идиот, трясет головой.
- Откуда у Келли протез?
- Это из-за меня... На шоссе... Прямехонько в комбайн, представляешь? На полном ходу - БАБАХ! - Артур пытается показать руками, но руки не слушаются, он снова идиотски смеется, достает ключи, но те выпадают из рук, он смотрит на руку и у него лицо кривится, ну, искажается так, как будто видит там не руку свою, а кривую куриную лапу. - Твою мать, черт... черт возьми! Блять!

Артур сползает по стене у дверей, подвывая что-то себе в колени, и Имсу приходится тянуть его наверх за подмышки.

- Давай, приятель, соберись. Давай же, потом поноешь.

Он отбирает ключи, затаскивает его внутрь, кидает на диван в гостиной, не включая свет - в квартире светло от неоновых вывесок и света фонарей с улицы.

Какую-то хилую себе квартирку отхватил координатор: спальня да гостиная с совмещенной кухней. Не слишком-то по-пижонски, да?

Особенно веселит большая доска для пометок на холодильнике, будто бы в квартире живет кто-то еще, большая дружная семья, чтоб ее.

"Кофе в верхнем ящике слева
Открывалка - справа от окна
Ключи на столике в коридоре
Телефон доставки..."

Имс не стал дочитывать. Он и так считал Артура немного зацикленным, но, твою мать, не настолько же? Как маньяк, честное слово. Знает ли Кобб? А если знает, то... какого хрена?

Он кидает ключи в коробку с какой-то ерундой в коридоре. В коробке кредитки, корочки документов, визитки, за одну даже цепляется глаз: белая, на ней слишком много текста для визитки.

Читать темно, да и написано мелко, но если поднести к глазам...

"Меня зовут Крис Пратт.
У меня серьезная травма головы.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Я не должен использовать лестницы и подъемные лифты.
Мои симптомы могут включать: эпилептические припадки, физическую недееспособность, в том числе шаткое равновесие и/или походку, речевые сложности, визуальные проблемы, ухудшение памяти, несдержанное поведение и дезориентацию.
В случае чрезвычайной ситуации обратиться по этому телефону: [phone]"


Артур

Он облажался.

Первая мысль, которая следует, когда он просыпается.

Не мысль о том, где он находится, не то, как его зовут, или почему так хочется блевать, или что вчера вообще было, нет, мысль всего одна и это - он облажался.

Господи Иисусе, как же можно было так облажаться, Крис?

Он смотрит в потолок и снова чувствует себя так, как чувствовал шесть лет назад, забывая ключи в машине. И он знал о том, что забудет, и для этого подкладывал запасной ключ под пятку кроссовок. Но черт побери, он же не забывал положить запасной ключ под пятку кроссовок, так какого хрена он забывал их в машине?

Он не знал о гребаной милитаризации сознания Фишера, Кобб был прав, это его чертова обязанность, и он должен был знать, но не знал. И у него не было ни единого промаха до дела Фишера, так что же изменилось сейчас?

Он концентрируется, пытается концентрироваться - что же, мать твою, изменилось? Закрывает глаза и - бежит в ванную, чтобы проблеваться.

Его скручивает там же на полу, он цепляется за борта ванной, руки дрожат немного, и он плохо помнит, что было вчера вечером. Он помнит слова Льюиса: чтобы запомнить историю, нужно начинать с конца. Но он не помнит этот гребаный конец.

Душ. Побриться. Завтрак. Все отработано до автомата. Зайти на кухню, посмотреть на холодильник - на всякий случай, он помнит, где кофе, но кто знает, что случится через минуту. В верхнем ящике слева. Доставка еды...

Артур набирает цифры, записанные собственной рукой на доске.

- Это доставка?
- Ресторан "Nello's", добрый день, сэр. Хотите заказать что-нибудь на дом?

Хочет ли он заказать? Что он хочет заказать, что он хочет заказать? Взгляд Артура бродит по доске в поисках подсказки, и застывает на буквах, которые ему не знакомы.

"Мы пили кофе на Манхеттене. Переместились в Бруклин. А потом я тащил тебя домой, потому что ты налакался, как свинья, дорогуша. Имс"

- Сэр, вы меня слышите?
- А. Что?
- Сэр, вы будете делать заказ?
- Заказ?
- Это ресторан "Nello's", сэр...

Бруклин? Имс?

Он стискивает виски, но как здесь сконцентрироваться, когда в трубку тебе твердят одно и то же, одно, мать твою, и то же? Как заведенные!

Да имел я ваш Nello's!

- Сэр?..
- Я сказал это вслух?

Господи Боже, он снова говорит вслух все, что думает? Как с Лавли той ночью? "Интересно, какая ты без одежды", даже не понял, как сказал, чертов псих.

- Что?
- Я... Извините.

Он швыряет трубку на стол, ходит по кухне: где-то здесь оставались таблетки, где-то в ящиках, ну же. Давайте, найдитесь, ах, вот же.

Ему почему-то стало казаться, что они больше не нужны. Ему точно не следовало пить. Тем более, когда он так нестабилен.

Это Имс.

Всё началось, когда он появился. Самодовольная рожа, как у техасских ковбоев из старых голливудских фильмов, ухмылка, чуть ли не сапоги со шпорами. Не Гэри, но чертовски похож. У Имса приятный голос - низкий, мягкий, с британским акцентом временами. У Гэри не такой, он выше, хлесткий. Гэри говорил: есть деньги - есть власть. Весь вид Имса словно кричал: эй, детка, у меня в руках весь мир!

И иногда Артуру просто хотелось взять пушку и...

Оно началось - это зависание, если быть точным - началось, когда Имс вернулся из Момбасы. Наверное, что-то щелкнуло в его голове, подняло пласт воспоминаний, и на общей нервозности перед операцией... твою мать, гребаные психоаналитики точно бы выдали ему какое-нибудь очередное дерьмо вроде этого. Кобб не психоаналитик, но он никогда не пускал Артура дальше второго уровня. Никогда.

Простая мера предосторожности, впрочем, никогда не случалось такого, чтобы он так глупо прокалывался до этого, даже в те несколько раз, когда они работали с Имсом, в те долбаные три раза - он ни разу не позволял себе облажаться. Но и над таким серьезным делом они тоже никогда не работали.

Или это началось раньше? Когда он разыскивал тот забытый богом заброшенный склад в восточной части Парижа, пошагово сверяясь с адресом в блокноте, шаг - блокнот, шаг - твою мать - блокнот, хотя бога ради, любой бы сверялся, разве нет?

Когда он впервые искал корпус, где тренировалась его хоккейная команда в колледже, он также сверялся с адресом. Это было задолго до аварии и... с ним все было окей.

Иногда ему кажется, что он весь только и состоит из одного лишь вязкого чувства вины, не из чего больше. Впрочем, возможно, это меньшее, что он заслужил.

Не прошло и дня, чтобы он не думал о той аварии. Или о Тэде, которого уже тоже не вернешь, о его жене Дороти с сыном, им не станет легче от мысли, что все, что случилось - это вина чокнутого парня и его гребаного ущемленного самолюбия. Он свыкся, по большей части, пытается себя простить уже долгие годы, но пока что-то не выходит.

И дня не случалось, чтобы он не думал обо всем этом собачьем дерьме, о светлячках, которых так хотел показать Келли.


Имс

Крис Пратт почти что суперзвезда, мать его.

Имс долго думает, прежде чем навести справки. Думает месяц, почти два. Память жжет имя - Крис Пратт. Крис Пратт. Крис, долбанный, Пратт. Он решается, когда это становится уже навязчивой идеей. Это не любопытство. Он не сильно любопытен в таких вещах - когда того не требует дело.

За два месяца он вел дела на Сицилии, прохлаждался в Алжире и Бахрейне, колесил по Морокко. И Крис Пратт не отставал от него ни на йоту. Он думает о той случайной визитке слишком часто, чтобы просто выкинуть ее из головы.

Имс никогда не был наивен, поэтому знал точно - все имеет свою причину. Даже Артур, который Крис. И если причина феномена Артура - это Крис Пратт, то это абсолютно, стопроцентно не его дело, и ему стоит просто отвалить. Но то, что он прочитал на той картонке в несколько дюймов... Имс перечитал ее раз двадцать, если не больше, прежде чем вернуться на кухню и расписаться на той доске с холодильника своим крупным универсальным почерком.

Он пишет и стирает по несколько раз, он злится и не знает, как Артур воспримет, и выбирает самую конкретную формулировку из возможных.

Он не знает, какого хрена чувствует в этот момент. Но что-то очень похожее на гребаное... восхищение.

И, да, это многое объясняет. Имсу он всегда казался чуть тронутым. Профессионально, конечно. Он держит папку с полученными Кларком материалами, и все еще колеблется. Кларк - классный парень из Марракеша, за ним пришлось немного погоняться, но в целом Имс доволен.

С фотографии водительских прав Криса Пратта смотрит Артур - ему там лет двадцать, не больше, волосы не зачесаны назад, а торчат в разные стороны, вьются - спереди чуть короче, сзади, должно быть, закрывают шею.

Что тут еще... О, даже вот как: отчеты полиции об аварии на 24-ом шоссе, отчеты вскрытий, медицинские справки, отчеты ФБР об ограблении хранилища банка "Noel State Bank & Trust", фотографии с места преступления, обведенные белым мелом тела, желтые ленты, фотографии Артура с камер наблюдения, формы допросов...

Вот про какое шоссе говорил в алкогольном угаре Артур, вот откуда протез, что за Келли, и причем тут, в конце концов, светлячки - даже про это было в полицейских отчетах.

Двое погибших.

Тут же выписки из колледжа, справки о семье, адреса, фотографии: Артур в школьной хоккейной форме улыбается широченной улыбкой, показывает в камеру средний палец, тут же другие фотографии, видимо, более поздние - он уже не улыбается ни на одной, не смотрит в камеру.

Его медицинская карта после аварии стала толще раза в три. Ему штопали плечо, спину, руки и голову. Последнее заставляло его ходить психиатру чаще, чем за хлебом для сандвичей.

Если верить Кларку, за последние пять лет о Крисе Пратте нет никакой новой информации, он уехал из Ноеля и словно растворился. Должно быть, Кобб подергал нужные ниточки, как он умеет. Было ли это до того, как Артур уехал из Ноеля, было ли после? Имс понятия не имеет. Но глядя на того Артура, которого он знает, очевидно одно - Кобб чертовски хорошо прочистил ему мозги, чертовски его выручил. Невозможно себе даже представить, насколько сильно Артуру было это нужно.

И сейчас, когда Кобб стопроцентно отходит от дел... Ох, черт, как же все непросто. Они созванивались, когда Имс был в Ситре, или в Аннабе, или в Марракеше, он не может сейчас точно сказать. Это было не так давно (и, кажется, в конечном счете, это была Аннаба), и Кобб был в хорошем расположении духа, несмотря на то, что Имс звонил, когда на том конце провода было уже далеко за полночь... И первая мысль, когда Кобб говорит ему о выходе из дел, это: ох, черт, как хреново должно быть Артуру.

Сейчас, когда он видит картину в целом, понятно, что хреново - это еще мягко сказано.

Имс листает бумаги, покручивая в пальцах фишку, и думает, что давненько он не наведывался в Нью-Йорк.

Хотя в Нью-Йорке мало что могло измениться за эти два месяца, выборы вроде бы только в ноябре, да и какие, к черту, выборы - он британец!

Честно признаться, он не очень любит Нью-Йорк. Здесь совсем нет пространства, слишком дымно, слишком неинтересные люди. Все, что ему здесь надо, это проверить, не поехал ли окончательно крышей Артур, и заказать билеты на рейс до Чикаго, где успело уже наметиться одно выгодное дельце. Пожалуй, об этом Имс и думает, когда поднимается к Артуру на девятый этаж, долго стучит в дверь, прежде чем ему все-таки открывают.


...Имсу кажется, что Артур поехал крышей.

Совершенно точно. За его спиной в квартире темно как ночью, хотя еще нет и полудня. Задернуты все жалюзи (или что это у него еще там за дерьмо на окнах), волосы отрасли и не зачесаны на пижонский манер. В конце концов, он открывает в трусах и футболке.

- Ах вот как ты проводишь время в перерывах между работой. - Имс опирается о косяк и прикидывает, что еще дружелюбного можно сказать, чтобы Артур не спустил его по лестнице.
- Я думал ты из доставки.

Голос у Артура слегка раздосадованный, но он все же отходит в сторону, приглашая Имса войти. Имс улыбается и не забывает закрыть за собой дверь.

- Какой теплый прием, Артур.
- Ты говорил с Коббом?
- Значит вот как - сразу к делу, да?
- Зачем ты приехал?
- Ты вообще-то прав, я говорил с Коббом.

Имс меряет шагами гостиную и трет шею. Артур в трусах и майке уже не кажется Имсу таким уж съехавшим с катушек, но и до нормального ему тоже далековато.

- Когда ты последний раз выходил на улицу? - спрашивает Имс.

Артур жмет плечами и тянется к тумбочке за блокнотом.

- Тебе нужна точная дата? - спрашивает он.
- Мне не нужна точная дата, - говорит Имс.
- Но ты спросил...
- Я знаю, что я спросил.
- О, - Артур откладывает блокнот. - Так у тебя какое-то дело, или просто визит вежливости? Перед которым обычно звонят.
- Даже не знаю, как оправдаться, Артур.
- Что тебе надо? Я не настроен принимать гостей.
- Просто решил тебя навестить. Помню, ты запросто обставил меня в выпивке.
- Прошло два месяца.
- О, так много? Наедине с тобой время летит незаметно...
- Пошел к черту.
- Вообще-то я думал предложить вместе поработать.

Артур смотрит на него мельком, он немного дерганый, как наркоман в завязке.

- Кобб отошел от дел, но я справлюсь один.
- Не очень-то пока выходит, а?
- Со мной все в порядке!
- Да нихрена с тобой не в порядке. Я все знаю, Артур.

Артур ходит по комнате взад и вперед, заламывает руки, его даже потряхивает, когда он останавливается, чтобы крикнуть:

- Я в норме. Проваливай!
- Так вот, значит, что ты называешь нормой?
- Отвали.
- Я не собираюсь уходить, Артур, тебе нужна помощь.
- Это тебе понадобится помощь, если не свалишь отсюда к чертовой матери. Прямо сейчас.

На тумбочке валяется пушка, и он хватает ее до того, как Имс наставляет на него свою. Они целятся друг в друга одновременно.

Артур смеется, с этими ямочками на щеках и лохматой головой он снова тянет лет на двадцать.

- Ты даже не представляешь, как иногда я хотел это сделать.
- Почему же, могу себе представить. А теперь опусти.

Артур, все еще улыбаясь ненормальной улыбкой, отводит пистолет и подходит ближе, он не позволяет Имсу убрать свой. Он держит его за руку и медленно водит дулом по своему подбородку, а потом обхватывает его губами.

- Какого хрена ты делаешь?
- Либо оставайся, либо проваливай, - говорит Артур, выпуская пистолет изо рта, но не отпуская от лица ствол.
- Артур?
- Я сказал: оставайся или проваливай.
- Я не уйду.
- Отлично.

Артур проводит дулом по подбородку, по приоткрытым губам.

- Когда Гэри так делал, я думал, он меня сосать заставит, чертовски унизительно, знаешь?
- Что?
- Ствол, кретин.
- Это вряд ли избавит тебя от чувства вины.
- Правда? Ты-то откуда знаешь?

Артур отталкивает Имса и резко отходит, заламывая руки за головой.

Он мечется по комнате, переступая через одежду, книги, телефон, такое чувство, что он здесь только и занимался тем, что все рушил, сметал с полок, ломал. Имс надеется, что это хотя бы отчасти помогло, и Артур не додумался увечить еще и себя.

Артур ходит кругами, пока не останавливается, чтобы, уставившись на Имса, стащить рывком футболку через голову. Он отшвыривает ее к чертям и разводит руки в стороны.

- Ну?
- И чего же ты от меня хочешь? - Имс не уверен, что все правильно понял. Вообще-то, он вообще нихрена не понял, если быть точным.
- Не знаю, - Артур пожимает плечами. - Секс вполне подойдет.
- Секс?

Имс смеется. Он уже успел было подумать черт знает что. Но совсем не рассчитывал, что это будет всего навсего гребаная шутка. Артур, сукин сын, его разыграл.

- Ну да.

Артур смотрит серьезно, и Имс давится смешком.

- То есть, с тобой?
- Ты видишь здесь еще кого-то?

Артур смотрит на него как на ненормального, господи боже, ну и кто здесь из них псих?

- Артур, дорогой, давай не будем торопить события.
- Тебе кажется это смешным?
- Немного. А тебе нет?

Наверное, человеку с такой медицинской картой как у Артура, это не кажется смешным. Возможно даже он серьезно, и этот способ кажется ему наиболее подходящим наказанием, как удачное сочетание боли и унижения. Возможно, ему даже кажется... черт возьми, Имс не знает, что там ему еще кажется, да и оправдывать его он тоже не намерен. Самое время, чтобы уйти, но он сказал, что не уйдет, а значит, уйти он тоже не может.

- Нет, значит, да?

Имс трет шею, смотрит по сторонам, стараясь меньше останавливать взгляд на тощем длинном торсе Артура. Потому что, чем больше он задерживался на нем взглядом, тем менее сумасшедшей казалась эта идея. У него длинная шея, красивые руки, темные соски, линии старых шрамов: Имс видит только один - вдоль предплечья, но знает, что на плече сзади и спине они тоже есть. Ему не хочется делать то, чего хочет от него Артур, не хочется его трахать, ему хочется прикоснуться к этим шрамам, обнять Артура, похлопать по спине и сказать, что с ним все будет хорошо, что все будет, черт возьми, хорошо.

Но Артуру это не нужно. Он подходит, опускается на колени. Смотрит снизу вверх прямым бесстрастным взглядом и расстегивает пряжку на брюках Имса.

- Должен заранее извиниться, я не знаю техники, поэтому есть некоторая вероятность того, что получится не настолько хоро... Твою мать, какого хрена!

Удар Имса хоть и не был сильным, но откидывает его на спину.

Имс не хотел его бить, видит Бог, но это... просто случилось, он даже не понял как. Просто толкнул, потому что то, что делал Артур - это было уже чересчур. Артур не встает с пола, он приподнимается на локтях и следит за тем, как Имс трет лицо ладонями. Он окликает Имса, когда тот уже подходит к двери.

- Я все равно найду того, кто это сделает, - со смешком говорит Артур ему в спину и стопроцентной, мать ее, уверенностью.

Имса трясет от бешенства и раздражения. Он разворачивается у самого выхода и идет в сторону Артура, хочет выбить из него все это дерьмо, но понимает, что просто... просто не знает, что собирается сделать. Он останавливается на полпути.

- У тебя есть кофе? - севшим голосом вдруг спрашивает он.

Артур медленно поднимается и спокойно идет на кухню.


Спустя минуту Имс следует за ним, отмечая, что здесь ничего не изменилось. Даже на доске все те же пометки, даже его крупные строчки на том же месте, где он их оставлял. Артур - консервативная задница.

- Как ты любишь? - спрашивает Артур.
- На твой вкус, - Имс пожимает плечами и устало опускается на стул у окна.

Здесь светлее, потому что жалюзи прикрывают только пол-окна.

- Так значит, ты наводил справки? - спрашивает Артур.
- Можно и так сказать. Видел ту визитку у дверей, ну и...
- Я решил их сохранить.
- Зачем?
- Не знаю, я немного зациклен на деталях, ты не замечал?
- Оо, - Имс невесело смеется. - Как не заметить.

"Кофе в верхнем ящике слева" - Имс помнит. Артур кидает на доску короткий взгляд и тянется к ящику. У Артура родинка между лопатками.

- В свое время Кобб очень мне помог, - говорит он, не оглядываясь.
- Что он сделал?
- У меня были проблемы со сном. Мог случайно задремать, ну, знаешь... не очень-то удобно. Я пил таблетки, но...
- Они не помогали.

Артур оборачивается, улыбается почти застенчиво, опираясь на столешницу позади себя.

- Да. Кобб предложил экспериментальную версию препарата - сомнацин, его побочный эффект нарушал продолжительность фаз сна, но для меня все было... наоборот. И дело не только в этом.
- В чем же?
- Я многому научился. Я стал координатором благодаря ему.
- Лучшим.

Кофе готов, Артур ставит перед ним чашку и садится напротив.

- Да, - кивает он. - Без него я, возможно, смог бы неплохо стоять на кассе в закусочной Льюиса, иногда давать лишнюю сдачу, иногда путать заказы, но это все, что я мог бы.
- Ты мог бы гораздо больше.
- Возможно, откуда мне знать.
- Ты до сих пор принимаешь таблетки?

Артур поднимает лицо.

- Когда нет работы - да.
- А во время работы?
- Не желательно. Но я научился концентрироваться. Обычно этого достаточно.
- Обычно.

Артур кивает.

- Ты не учел милитаризацию Фишера.
- Возможно из-за этого, да.
- Вы с Коббом оба чертовы психи и стоите друг друга.
- Я не сомневался в его профессионализме, как он не сомневался в моем.
- Но поезд пустил под откос он, а не ты. И в Фишера стрелял не ты, мы могли застрять в Лимбе пока бы у нас мозги не спеклись. И ответственность Кобба здесь ничуть не меньше, чем твоя, Артур.
- Это не важно.
- Действительно, кому есть до этого дело.

Имс смотрит в сторону, и потом снова на Артура. Тот сидит, свесив голову, и рассматривает свои длинные пальцы.

- Ты когда-нибудь убивал людей по-настоящему? - Артур поворачивается к нему вдруг, и Имс ловит его взгляд. - Не во сне? В реальности.

Это совсем не то, о чем хочет говорить Имс, и он морщится, зная, что ответа не избежать. Он коротко и неохотно кивает.

- Бывало.
- Из-за меня погибло много людей - мои друзья, на шоссе - Дэнни, Нина, но я пытался себя простить. А потом спустя четыре года - Тэд, он все время таскал мне пончики, они с женой ждали ребенка. Гэри. Я пристрелил Боуна. Но о нем я не сожалею. Я бы, наверное, в конечном счете, свихнулся в том городе.
- В том городе? Не хочешь его называть?
- Какая к черту разница, как его называть!

У Артура звонкий голос, когда он кричит, совсем мальчишеский, он запускает пальцы в волосы и откидывает их назад, как гребаная модель из рекламы шампуня.

- У тебя не было времени думать обо всем этом, когда вы работали с Коббом, верно?

Артур ничего не отвечает. И Имс вглядывается в его профиль.

- Я хочу поработать вместе, - предлагает Имс.
- Проваливай, - вдруг говорит Артур, у него очень тихий голос.
- Что?
- Тебе лучше уйти, Имс. - Артур поднимает взгляд и черты его лица ожесточаются. - Я сказал проваливай!

Имс поднимается с места, делает несколько шагов по кухне и оборачивается, чтобы увидеть сгорбленную спину Артура, острые позвонки, которые так и просят, чтобы их пересчитали пальцами.

Имс подходит и разворачивает его к себе, потом вздергивает со стула и усаживает на стол, заставляя обхватить ногами свои бедра.

- Что ты делаешь? - спрашивает Артур.
- Помогаю тебе в твоем истязательном акте самобичевания. Ты ведь этого хотел с самого начала.
- Ты отказался.
- Я передумал. Такой вот я непостоянный.

Чертов Артур не позволяет себя целовать, он отбивается от рук Имса, которые поглаживают его тело, пресекает любые попытки дотронуться до члена.


Они в спальне. Артур на коленях опирается локтями в подушки, у него даже не стоит, а Имс сзади понимает, что просто не может сделать ему больно.

- Давай, - требует Артур и тут же задыхается от боли: Имс толкается в него сразу двумя пальцами. Артур горячий внутри и тугой, словно жгут.

Имс оглаживает его спину, глядя на то, как болезненно вздрагивают бедра Артура от каждого его слабого толчка, старается не думать о собственном члене, прилипшем к животу, но не думать не получается - он хочет Артура, хочет трахнуть его, вбить в гребаный матрас, так, чтобы тот срывался на крики, на стоны, чтобы подавался бедрами навстречу.

Но Артуру этого совсем не нужно.

- Я так хочу тебя трахнуть, - признается Имс.

У него низкий и хриплый голос, и Артур тихо стонет в ответ. Сложно понять, что это, черт возьми, означает. Имс вынимает пальцы, сплевывает на них, разводит ягодицы Артура в стороны и снова вгоняет пальцы в покрасневшее отверстие.

- Давай, - Артур шипит сквозь зубы и взвизгивает, когда Имс делает то, что он просит.

Он вжимается лицом в подушку, извивается всем телом, Имс успел протолкнуться всего на дюйм, и снова толкается бедрами.

Артур мычит и извивается, это больше похоже на пытку, чем на секс. И Имс стискивает зубы, прежде чем снова толкнуться бедрами. И потом еще, и еще. И еще. У Артура разъезжаются колени и плечи трясутся то ли от дрожи, то ли от всхлипов.

- Артур...
- Продолжай.

Имс не уверен, правильно ли расслышал. Он останавливается, но Артур приподнимает бедра навстречу - и Имс снова толкается в него, ударяется - вперед и чуть наверх, чтобы услышать изумленный вдох Артура.

- Что? - поспешно спрашивает Имс, притормаживая, но Артур вдруг стонет протяжно, мотает головой.
- П-продолжай!

Имс тянется ему под живот, но Артур бьет его по руке, откидывает ее в сторону.
Снова вперед, чуть вверх - и Артур снова стонет в подушку.

Имс вбивается со шлепками кожи о кожу, дергает на себя его бедра, ощущает дрожь под своими ладонями, она перекатывается по телу - от одного к другому, и это не судорожная болезненная боль, это трепет и жар.

Артур часто дышит и бьется в руках, не вырывается, но вздрагивает, что-то шепчет - сбивчиво, измученно.

- Ч-черт, всё не та-ак... не так, - слышит Имс и едва не кончает от звука его срывающегося голоса, а чуть погодя и от смысла, медленно доходящего до сознания.
- Тебе нравится? - на вдохе.
- Да, - коротко на выдохе.
- Черт, детка... такой узкий...

У Артура красные кончики ушей, красные пятна от его пальцев на боках и ягодицах. Он даже забывает оттолкнуть ладонь Имса, которая тут же обхватывает его напряженный член, скользит по нему в такт толчкам.

- И-имс, - просит Артур. - Не надо.

Имс наклоняется, чтобы поцеловать острые позвонки, не прекращая дрочить ни на секунду, и двигается все быстрее.

- Давай, сладкий, давай, - бормочет он.

Артур выгибается ему навстречу, пускает глубже, прикусывает губы, чтобы сдержать стон, кончает ему в руку...


Артур

В голове пусто. Изумительная, потрясающая пустота.


Имс сверху придавливает его к кровати своим нехилым весом.

Артру нечем дышать, и он не забывает об этом сообщить.

Имса все еще немного колотит, он откатывается в сторону и пытается отдышаться. Артур вздыхает, наконец, полной грудью, его тоже потряхивает, и он не торопится перевернуться на спину. Сквозь шум в ушах Артур думает о том, какой же он все-таки гребаный извращенец.

Каких-то паршивых полчаса назад ему казалось, что это отличная идея. Полчаса назад он увидел наставленный на себя пистолет, и его накрыло страшным воспоминанием о Гэри - окей, этим хотя бы как-то можно было объяснить его реакцию. Но то, что было потом...

Ему показалось, что страдания облегчат вину? Каким придурком надо быть, чтобы пойти на это. Видимо, все-таки извращенцем, потому что, будь он хотя бы на йоту нормальным, у него бы получилось. А вместо этого кончил, как какая-то дешевая пидорская шлюха.

- Я восхищаюсь тобой, Артур.

Имс подает голос, и Артур с болезненным стоном переворачивается на спину. Скорее всего, ближайшую неделю он просто не сможет нормально ходить, возможно даже, будет немного крови.

- Похоже на признание, - говорит он бесстрастно. Имс смеется.
- Это и есть признание.
- Теперь понятно, почему ты меня трахал.
- Это меньшее из того, что я готов...
- Заткнись, - Артур морщится. Что за дерьмо он там несет?

Имс приподнимается на локтях и смотрит ему в лицо. Улыбка на его довольной роже раздражает и беспокоит.

- Надеюсь, ты готов?
- К чему? - устало тянет Артур.
- К нашей поездке в Ноель, конечно. Думаю, теперь-то ты просто обязан познакомить меня со своими родителями.
- Отвали.

Артуру не хватает сил даже спихнуть его с кровати, поэтому просто отворачивается.

- А после есть кое-какая работенка в Чикаго, - сообщает ему Имс.
- Ты уже выбрал рейс?
- Нет, мы прокатимся.
- Прокатимся.
- Да, на машине. Тебя же не укачивает?

Артур молча поднимается, даже не пытаясь прикрыться простыней, и бредет в ванную.

В конце концов, какой смысл снова спорить, когда за него, кажется, уже и так все решили.

И, возможно, знакомство с родителями — не такой уж и бред, каким кажется на первый взгляд.



fin.