25.12.2010 в 23:54
Пишет вэнс:и еще безымянный рождественский драббл))
Автор: финист ясный аэропорт
Жанр: флафф, романс
Рейтинг: R
Саммари: доброе утро)
Дислеймер: ничего себе, все Нолану
A/N: cuz it's christmas? *puppy eyes*
♥♥♥На кухне Дома уютно ворчала первоклассная французская кофеварка, и это был почти единственный звук во всем большом сонном доме. По случаю раннего рождественского утра в кои-то веки воцарился мир и покой. Все еще спали, и потому никто не пытался стащить печенье из огромной стеклянной банки, не гонялся друг за другом с воплями, достойными вождя краснокожих, и не пускался в подогретые изрядной порцией шнапса дискуссии об этике работы со сновидениями. Так что Артур, ожидая горячий кофе, мог в свое удовольствие постоять у теплой батареи прямо под квадратным окошком, выходящим во внутренний дворик, и полюбоваться лежащим сплошным ковром снегом, похожим на блестящую сахарную пудру.
Правда, стоило ему об этом подумать, как из коридора донесся топот маленьких ножек, и вскоре в дверном проеме показалась растрепанная Филиппа.
– С Рождеством, дядя Артур!
– И тебя, принцесса. Уже не терпится покопаться в подарках?
Она звонко рассмеялась и, неуклюже забравшись на стул, деловито принялась жевать один из его тостов.
– А ты сегодня какой-то не такой, - прищурившись, сказала девочка.
– И что же со мной не так? – поинтересовался Артур, наливая дымящийся ароматный кофе в красную кружку со снежинками и присаживаясь напротив.
– Ты… – она задумчиво склонила светловолосую головку набок. – Светишься! Санта подарил тебе что-то обалденное, да?
Он спрятал улыбку за краем кружки.
– Как тебе сказать, я и не думал, что мне это так понравится, пока не получил это в подарок.
– Ну а что, что это такое?
– Новый друг.
– Ты привез его с собой? Где он? – девочка ахнула и захлопала в ладоши. Казалось, еще секунда, и она спрыгнет на пол и побежит обыскивать все комнаты подряд.
– Тише ты, он еще спит.
– А-а-а. Он соня, да?
– Еще какой, – ответил Артур. – Чтобы его разбудить, иногда приходится садиться на него верхом, как на лошадь, и хорошенько тянуть за уши.
« – Господи, милый, ты чудо, – выдыхает Имс.
Артур довольно ухмыляется, плавно двигаясь на нем вверх и вниз, так, что перехватывает дыхание и екает сердце, и наслаждается его соблазнительно взъерошенным видом: волосы, растрепанные после сна; взгляд, чуть затуманенный дремой и медленно тлеющим внутри желанием; открытая, тихая улыбка, появляющаяся только по утрам и только для Артура.
Имс пахнет теплыми простынями и их кондиционером для белья, и подо всем этим – собой. Его неуловимый, но вкрадчивый запах щекочет нос Артура, когда он наклоняется, чтобы разметить шею и рот Имса неторопливыми поцелуями. Ему хочется впитать этот аромат кожей и сохранить внутри.
Они снова тянутся друг к другу припухшими от долгих, ленивых утренних поцелуев губами, и Имс чувствует свой собственный вкус на языке Артура. Как карточка с именем на рождественском подарке, восхитительно неоспоримое доказательство, что все это, гибкое, горячее, тесное, ластящееся – его.
– Артур, – вырывается у него, прежде чем руки сами находят узкие, стройные бедра, подрагивающие от напряжения, и тянут их на себя, глубже, быстро и резко. Их ритм становится беспорядочным и исступленным, Артур выгибает спину и хватает ртом воздух, и Имс честное слово не романтик, но это одна из тех картин, которые остаются в воображении надолго. Он осторожно касается скулы Артура ладонью, проводит пальцем по приоткрытым губам, с которых слетают рваные горячие вздохи, и чувствует, как Артур всасывает его в гладкое тепло рта, повторяя все то, что пару минут назад, забравшись с головой к Имсу под одеяло, делал с его членом. Лижет короткими щекочущими движениями, медленно обводит языком и нежно обхватывает губами.
– Что ты со мной делаешь, детка…
Артур смотрит на него сверху вниз и отвечает:
– Разбудить тебя пытаюсь».
– Ну и что, я тоже терпеть не могу вставать по утрам. Даже папа не любит. А он хороший, этот твой друг?
– Хороший? Вот уж что нет, то нет. Дерется, обзывается и берет чужие вещи без спроса.
Филиппа широко распахнула свои васильково-голубые глаза и даже прикрыла рот ладошкой от праведного возмущения.
– А с кем он подрался?
– Да с кем он только не дрался, - вздохнул Артур.
« – Ты, видимо, никогда не слышал о такой загадочной вещи, как дипломатия, да?
– Да этот мудак…
– Можешь не рассказывать, я все-таки застал финал этой феерической сцены. Еще бы на дуэль его вызвал, тогда вместо этого пришлось бы месяц таскать тебе апельсины в больницу.
Имс смотрит на него, как большая нашкодившая собака, и морщится, когда тампон с антисептиком касается рассеченной губы.
– Минусы бытового героизма, – ехидно говорит Артур и осторожно дует на ранку».
– И обзывается, наверное, еще так обидно? – сочувствующе спросила девочка.
– Ужасно, – Артур сделал страшные глаза и хлебнул еще кофе.
«Доброе утро, дорогуша».
«Ты не передашь мне вон ту папку, ага, которая с краю стола? Спасибо, дорогуша».
«Заварить тебе кофе, дорогуша?»
«Дорогуша, ты уже закончил перепроверять то, что перепроверял вчера?»
«Да, дорогуша? Так тебе нравится?»
– Может, ты, наконец, перестанешь постоянно называть меня этим?
– Чем?
– Дорогушей!
– Без проблем, детка».
– А…
– А про чужие вещи вообще долгая история. У тебя тост остынет, пока будешь слушать.
На минуту ребенок послушался и с выражением глубокой задумчивости на лице жевал хрустящий белый хлеб с внушительным слоем арахисового масла сверху.
– Но раз этот твой друг такой нехороший, почему он тебе нравится?
– Потому что я всегда целую его на ночь, – ответил Имс своим умопомрачительным «только что из постели» голосом, от которого у Артура начинали гореть щеки. – А теперь иди, буди всех, давно пора разбирать подарки.
Когда удивленная Филиппа выскочила из кухни и засеменила в направлении второго этажа, он с нескрываемым удовольствием потянулся в дверях и подошел к столу, за которым завтракал Артур. Теплый, заспанный Имс, с отпечатком подушки на левой щеке и той самой утренней улыбкой. В старой вылинявшей футболке с эмблемой «Ливерпуля» и спортивных штанах, босиком на дощатом полу.
– Так что, значит, я нехороший? – спросил он, медленно проводя губами вдоль шеи Артура.
– Невыносимый, - ответил тот, оборачиваясь, чтобы поймать эти бесстыжие губы в столь недвусмысленно обещанный поцелуй.
– Хочешь еще разок в этом убедиться? Часть про «садиться верхом и тянуть за уши», как мне кажется, требует некоторого уточнения…
URL записиАвтор: финист ясный аэропорт
Жанр: флафф, романс
Рейтинг: R
Саммари: доброе утро)
Дислеймер: ничего себе, все Нолану
A/N: cuz it's christmas? *puppy eyes*
♥♥♥На кухне Дома уютно ворчала первоклассная французская кофеварка, и это был почти единственный звук во всем большом сонном доме. По случаю раннего рождественского утра в кои-то веки воцарился мир и покой. Все еще спали, и потому никто не пытался стащить печенье из огромной стеклянной банки, не гонялся друг за другом с воплями, достойными вождя краснокожих, и не пускался в подогретые изрядной порцией шнапса дискуссии об этике работы со сновидениями. Так что Артур, ожидая горячий кофе, мог в свое удовольствие постоять у теплой батареи прямо под квадратным окошком, выходящим во внутренний дворик, и полюбоваться лежащим сплошным ковром снегом, похожим на блестящую сахарную пудру.
Правда, стоило ему об этом подумать, как из коридора донесся топот маленьких ножек, и вскоре в дверном проеме показалась растрепанная Филиппа.
– С Рождеством, дядя Артур!
– И тебя, принцесса. Уже не терпится покопаться в подарках?
Она звонко рассмеялась и, неуклюже забравшись на стул, деловито принялась жевать один из его тостов.
– А ты сегодня какой-то не такой, - прищурившись, сказала девочка.
– И что же со мной не так? – поинтересовался Артур, наливая дымящийся ароматный кофе в красную кружку со снежинками и присаживаясь напротив.
– Ты… – она задумчиво склонила светловолосую головку набок. – Светишься! Санта подарил тебе что-то обалденное, да?
Он спрятал улыбку за краем кружки.
– Как тебе сказать, я и не думал, что мне это так понравится, пока не получил это в подарок.
– Ну а что, что это такое?
– Новый друг.
– Ты привез его с собой? Где он? – девочка ахнула и захлопала в ладоши. Казалось, еще секунда, и она спрыгнет на пол и побежит обыскивать все комнаты подряд.
– Тише ты, он еще спит.
– А-а-а. Он соня, да?
– Еще какой, – ответил Артур. – Чтобы его разбудить, иногда приходится садиться на него верхом, как на лошадь, и хорошенько тянуть за уши.
« – Господи, милый, ты чудо, – выдыхает Имс.
Артур довольно ухмыляется, плавно двигаясь на нем вверх и вниз, так, что перехватывает дыхание и екает сердце, и наслаждается его соблазнительно взъерошенным видом: волосы, растрепанные после сна; взгляд, чуть затуманенный дремой и медленно тлеющим внутри желанием; открытая, тихая улыбка, появляющаяся только по утрам и только для Артура.
Имс пахнет теплыми простынями и их кондиционером для белья, и подо всем этим – собой. Его неуловимый, но вкрадчивый запах щекочет нос Артура, когда он наклоняется, чтобы разметить шею и рот Имса неторопливыми поцелуями. Ему хочется впитать этот аромат кожей и сохранить внутри.
Они снова тянутся друг к другу припухшими от долгих, ленивых утренних поцелуев губами, и Имс чувствует свой собственный вкус на языке Артура. Как карточка с именем на рождественском подарке, восхитительно неоспоримое доказательство, что все это, гибкое, горячее, тесное, ластящееся – его.
– Артур, – вырывается у него, прежде чем руки сами находят узкие, стройные бедра, подрагивающие от напряжения, и тянут их на себя, глубже, быстро и резко. Их ритм становится беспорядочным и исступленным, Артур выгибает спину и хватает ртом воздух, и Имс честное слово не романтик, но это одна из тех картин, которые остаются в воображении надолго. Он осторожно касается скулы Артура ладонью, проводит пальцем по приоткрытым губам, с которых слетают рваные горячие вздохи, и чувствует, как Артур всасывает его в гладкое тепло рта, повторяя все то, что пару минут назад, забравшись с головой к Имсу под одеяло, делал с его членом. Лижет короткими щекочущими движениями, медленно обводит языком и нежно обхватывает губами.
– Что ты со мной делаешь, детка…
Артур смотрит на него сверху вниз и отвечает:
– Разбудить тебя пытаюсь».
– Ну и что, я тоже терпеть не могу вставать по утрам. Даже папа не любит. А он хороший, этот твой друг?
– Хороший? Вот уж что нет, то нет. Дерется, обзывается и берет чужие вещи без спроса.
Филиппа широко распахнула свои васильково-голубые глаза и даже прикрыла рот ладошкой от праведного возмущения.
– А с кем он подрался?
– Да с кем он только не дрался, - вздохнул Артур.
« – Ты, видимо, никогда не слышал о такой загадочной вещи, как дипломатия, да?
– Да этот мудак…
– Можешь не рассказывать, я все-таки застал финал этой феерической сцены. Еще бы на дуэль его вызвал, тогда вместо этого пришлось бы месяц таскать тебе апельсины в больницу.
Имс смотрит на него, как большая нашкодившая собака, и морщится, когда тампон с антисептиком касается рассеченной губы.
– Минусы бытового героизма, – ехидно говорит Артур и осторожно дует на ранку».
– И обзывается, наверное, еще так обидно? – сочувствующе спросила девочка.
– Ужасно, – Артур сделал страшные глаза и хлебнул еще кофе.
«Доброе утро, дорогуша».
«Ты не передашь мне вон ту папку, ага, которая с краю стола? Спасибо, дорогуша».
«Заварить тебе кофе, дорогуша?»
«Дорогуша, ты уже закончил перепроверять то, что перепроверял вчера?»
«Да, дорогуша? Так тебе нравится?»
– Может, ты, наконец, перестанешь постоянно называть меня этим?
– Чем?
– Дорогушей!
– Без проблем, детка».
– А…
– А про чужие вещи вообще долгая история. У тебя тост остынет, пока будешь слушать.
На минуту ребенок послушался и с выражением глубокой задумчивости на лице жевал хрустящий белый хлеб с внушительным слоем арахисового масла сверху.
– Но раз этот твой друг такой нехороший, почему он тебе нравится?
– Потому что я всегда целую его на ночь, – ответил Имс своим умопомрачительным «только что из постели» голосом, от которого у Артура начинали гореть щеки. – А теперь иди, буди всех, давно пора разбирать подарки.
Когда удивленная Филиппа выскочила из кухни и засеменила в направлении второго этажа, он с нескрываемым удовольствием потянулся в дверях и подошел к столу, за которым завтракал Артур. Теплый, заспанный Имс, с отпечатком подушки на левой щеке и той самой утренней улыбкой. В старой вылинявшей футболке с эмблемой «Ливерпуля» и спортивных штанах, босиком на дощатом полу.
– Так что, значит, я нехороший? – спросил он, медленно проводя губами вдоль шеи Артура.
– Невыносимый, - ответил тот, оборачиваясь, чтобы поймать эти бесстыжие губы в столь недвусмысленно обещанный поцелуй.
– Хочешь еще разок в этом убедиться? Часть про «садиться верхом и тянуть за уши», как мне кажется, требует некоторого уточнения…