"Детские игры"

Предупреждение by me.

Эти рассказы "на любителя" - могут содержать как откровенный и кровавые, так и откровенно кровавые сцены. Так что "никакого принуждения - всё исключительно добровольно и по желанию".

II. Детские игры. "Детские игры" Джон Бурк (пер. Н.Куликовой)

'''''

Как только Элис Джерман открыла входную дверь и увидела стоявшего на пороге Саймона Поттера, она поняла: быть беде.
Из-за спины доносился нарастающий с каждой минутой шум детской вечеринки. Где-то успела завязаться драка. Мальчики кричали, а временами раздавался глухой звук кого-то с силой припечатывали к стене. Впрочем, в подобных потасовках не было ничего необычного. Едва ли можно назвать вечеринкой такое мероприятие, на котором маленькие мальчики не дерутся друг с другом.
- Добрый день, миссис Джерман, - сказал Саймон Поттер.
Ему было восемь лет, и он никак не походил на сорванца, который станет ввязываться в драку. Это был вежливый, аккуратный, спокойный и умный ребенок, но его никто не любил. Эта всеобщая непопулярность позволяла ему скорее избегать участия в драках, нежели гарантировала от возможности быть поколоченным в них. В общем, маленький, холодный мальчик. Даже сейчас, когда он с почтительной улыбкой на лице стоял в дверях, Элис не могла избавиться от ощущения неприятного озноба.
На нем был новый дождевик, ботинки начищены до блеска - скорее всего, подумала она, им же самим, - а светлокоричневые волосы гладко зачесаны назад. В руках он держал аккуратно завернутый подарок.
Элис отступила назад, и Саймон вошел в холл.
В ту же секунду дверь гостиной распахнулась и к ним с шумом вбежал Ронни. Увидев Саймона, он замер на месте. Элис была уверена, что он сейчас скажет:
- Его я не приглашал.
- Но, Ронни...
- С днем рождения, Ронни, - проговорил Саймон, протягивая подарок.
Ронни не мог удержаться, чтобы не взглянуть на сверток; руки столь же инстинктивно потянулись к нему. Затем он покачал головой и посмотрел на Элис.
-Но, мам...
Ей хотелось смягчить напряжённость сцены, но, похоже, она лишь сгустила ее. На выручку пришли шум и веселье, доносившиеся из соседней комнаты. Ронни никак не мог сосредоточиться. Ему хотелось остаться и начать спор, одновременно принять подарок и тут же снова окунуться в ребячью кутерьму. Все три желания теснились в его юном сознании, мешая и толкая друг другу. Элис приняла плащ Саймона и указала рукой в сторону гостиной. Ему не надо было напоминать, чтобы он вытер ноги: мальчик ничего не прибавил к грязным следам, оставленным кое-кем из приглашенных гостей. Ронни хотел что-то сказать, но получилось так, что он с подарком в руках пошел следом за Саймоном в комнату.
Элис пару минут стояла в дверях и молча наблюдала за происходящим.
- Эй... посмотрите-ка... вот это да!
Ронни развернул оберточную бумагу и, открыв коробку, извлек из нее игрушечный подъемный кран.
- На батарейках работает, - спокойным тоном проговорил Саймон.
Самое простое добавление, однако оно начисто стерло с лица Ронни все признаки удовлетворения. Другие дети, сгрудившиеся было вокруг, отодвинулись назад и уставились на Саймона. Его подарок оказался самым дорогим из всех, которые преподнесли имениннику. И в этом заключалась его ошибка. Он всегда поступал неправильно. Уже само то, что что-то делал именно он, превращало его поступок в проступок.
Крупный рыжий мальчик толкнул Ронни, а девочка с голубой лентой в волосах сказала:
- Да хватит вам уже, - и отошла в сторону, оказавшись рядом с Саймоном. Тот улыбнулся, посмотрел на нее, потом еще на одну девочку, словно подзывая их подойти поближе. "Всегда разговаривает только с доводами", - как-то сказал матери Ронни.
Элис продолжала наблюдать. Да, она и сама заметила, что он предпочитает девочек, поскольку мальчикам ему сказать явно нечего. Впрочем, на девочек он тоже не произвел никакого впечатления. Вместо того чтобы слушать его, они захихикали, стали строить друг другу глазки, а потом и вовсе разбежались, время от времени оглядываясь и все так же пересмеиваясь.
Элис прошла в кухню и задернула шторы. Снаружи скоро будет совсем темно. В летнее время вечеринку можно было бы организовать и в саду, однако Ронни предпочел родиться зимой и потому большинство связанных с ним семейных торжеств сопровождались топотом мокрых башмаков по дому и беспорядочной суетой с шарфами, перчатками, капюшонами и плащами.
Том должен был подойти минут через двадцать, и она с нетерпением ждала его возвращения. Хотя даже с его приходом шум в доме отнюдь не утихнет, ей было бы легче от того, что это испытание ляжет на плечи их обоих. Том обязательно организует какие-нибудь игры, станeт беспрестанно всех веселить, вызывая именно у девочек восторженные приступы радостного смеха. До его прихода ей никак не удавалось сосредоточиться ни на приготовлении еды, ни на чем-либо еще. Ей приходилось то и дело забегать в гостиную и следить за тем, чтобы никого действительно не обижали и не оставляли в стороне. Сначала она попыталась было увлечь их игрой под музыку, но ее исполнительское мастерство на пианино оказалось столь невысокого качества, что всякий раз, когда Элис поворачивалась к инструменту, у нее за спиной поднимался настоящий хаос. Потом она предложила поиграть в поиск сокровища, но и здесь вскоре обнаружила, что не смогла заранее подготовиться к этой забаве.
Ей вообще не особенно удавалась организация таких вечеринок. Буйное возбуждение детей скорее угнетало ее. Сколько бы времени ни тратила она на подготовку подобных мероприятий, всякий раз, когда наступал решающий момент, у нее все оказывалось неготовым.
Том уверял, что это не имеет никакого значения. "Просто открой дверь, впусти ребятишек и оставь все на их усмотрение, - обычно говорил он. - А когда почувствуешь, что вот-вот начнет рушиться мебель, принеси им сэндвичи, желе, торт и мороженое".
Для Тома все было очень просто. Сам он приходил уже после того, как она выдерживала первый сокрушительный удар. Группа из двадцати маленьких детей - это отнюдь не то же самое, что двадцать мальчиков и девочек, взятых порознь. В группе они представляли собой нечто иное: большое по размеру и явно устрашающее. Трудно даже представить, что они могут вытворить, если все пустить на самотек, а потом вовремя не остановить... или, наоборот, не вовремя - в зависимости от того, как на это посмотреть.
Из гостиной донесся нестройный гул каких-то насмешек, и Элис заставила себя совершить еще одну инспекционную ходку.
К тому моменту, когда она вошла, было уже невозможно определить, с чего поднялась вся эта кутерьма. Саймон Поттер стоял прижатый спиной к стене, тогда как Ронни и его лучший друг хохотали и в отчаянном веселье мотали головами, хлопая себя руками по бокам на манер плохих актеров в школьном спектакле.
Ронни заметил, что мать наблюдает за ним. Его ухмылка тотчас же превратилась в искреннюю и радушную улыбку.
Еще до того как она успела нахмуриться или задать ему молчаливый вопрос, он повернулся и сгреб в охапку все свои подарки.
- Идите сюда! Посмотрим, что мне подарил папа!
Кто-то издал театральный стон; какой-то прыщавый мальчик пренебрежительно фыркнул. Тем не менее все собрались вокруг. В конце концов, именно такого поведения от них и ожидали: это была вечеринка Ронни, его день рождения, и вполне естественно, что он мог настаивать на том, чтобы они осмотрели его праздничные трофеи.
- Вот что мне папа подарил! - Элис с теплом в сердце уловила в голосе сына нотки признательности и любви. - И вот еще! Все папа подарил! - Причем его реакция осталась бы точно такой же, подари ему Том обычную записную книжку или коробку карандашей: в его отношении к подаркам отца сквозили бы те же непоколебимые преданность и гордость. И она сама очень любила сына за эти чувства.
Саймон с мрачным видом наблюдал за всем происходящим, не проявляя, однако, ни возбуждения, ни скуки. Он не издавал одобрительных звуков, не обменивался ни с кем взглядами, которые бы выдавали его затаенную тоску. Просто стоял поодаль от всех остальных, бесстрастный и равнодушный.
И все же под мрачностью его маленького лица угадывалась зависть или, по крайней мере, грусть, запрятанная где-то в глубине души. Отец Саймона умер несколько лет назад. Мать воспитывала сына со всей одержимостью одинокой женщины, не позволяющей мальчику по-настоящему расслабиться или должным образом общаться с другими детьми, хотя он так много часов, дней и недель проводил вместе с ними в школе. Она подолгу задерживалась на работе в адвокатской конторе и столь же много времени уделяла работе по дому, стремясь сделать все, чтобы ребенок не так горько переживал отсутствие отца. Каждый день Саймон минимум на час задерживался в компании детей, родители которых находились в отъезде, пребывали в беспрестанных ссорах или вообще были заняты по работе и не могли вовремя забрать ребенка из школы. К тому времени, когда он наконец появлялся, миссис Поттер уже была дома и ждала, когда же сможет целиком отдать себя сыну. Она гордилась той жизнью, которая царила в их семье, гордилась их домом, гордилась неизменной аккуратностью, вежливостью и умом сына.
Элис заметила, что он собрался что-то сказать. Уловила это она еще до того, как он произнес первое слово - как он наклонил подбородок и сделал глотательное движение. Мальчик чуть выдвинулся вперед. Сначала ей показалось, что он хочет попросить позволить ему подойти поближе и внимательнее рассмотреть подарки Ронни, но он лишь сказал:
- А как насчет того, чтобы поиграть?
Все повернулись в сторону Саймона, уставились на него. Воцарившуюся тишину нарушил голос маленькой девочки, явно обрадованной переменой:
- Да! Давайте что-нибудь организуем. А во что мы будем играть?
- Если бы мы достали несколько листов бумаги, - Саймон быстро стрельнул взглядом в сторону Элис, и та поняла, что все это время он ощущал ее пристальное внимание к своей персоне, - мы могли бы написать на них наши имена и...
- О, опять эти бумажные игры, - простонал кто-то.
- Выберите имя, - продолжал настаивать Саймон, - и напишите его сверху вниз в левой части листа. После этого разбейте листок на квадраты и впишите в клеточки по горизонтали названия цветов, деревьев, ну... фамилии футболистов, если хотите, но так, чтобы каждое начиналось на одну из букв вертикального имени.
Мальчик, который специализировался на презрительных фырканьях, снова фыркнул.
- О чем он говорит? - спросила девочка с голубой лентой в волосах.
- Но это же так просто, - почти с мольбой прозвучал голос Саймона. - Сверху вниз пишите какое-нибудь имя, а потом вбок пишите названия... ну, можете назвать это категориями, которые придут вам в голову. И...
- О, бумажные игры...
Элис решилась вмешаться. Настало время взрослому человеку взять все под свой контроль и сказать, что надо делать. Она вошла в комнату и стала в отчаянии припоминать все те игры, которыми сама увлекалась в детстве. Память отказывалась служить ей. Все, что приходило на ум, ограничивалось ползанием под составленными в ряд стульями и еще одной забавой, когда какой-то толстый мальчик собрал вокруг себя всю компанию и развлекал ее плевками в пылающий камин.
- Так, а теперь слушайте, - проговорила она и всё с благодарностью посмотрели в е сторону. - А почему бы не сыграть в почтальона.
Кто-то пожал плечами, кто-то, присвистнув, застонал, хотя девочкам эта затея явно пришлась по вкусу; они стали радостно переглядываться, хихикать и через какие-то секунды все уже играла в почтальона. Элис снова позволила себе удалиться, оставив детей одних. Она время от времени бросала из кухни взгляд в сторону холла, пока неожиданно не почувствовала себя кем-то вроде тайной надзирательницы. Некоторые мальчики вели себя подчеркнуто самоуверенно, что свидетельствовало об их продолжительном знакомстве с фильмами, которые в таком возрасте смотреть бы не следовало. Девочки - кто возился, а кто спокойно сидел и наслаждался зрелищем. Ей почему-то показалось страшным видеть в восьми-десятилетних детях признаки тех же черт личности, которые они наверняка будут демонстрировать в более взрослом возрасте - тех самых качеств, часть из которых находилась лишь в стадии становления, а другие уже вполне сформировались.
А снаружи стоял Саймон и ждал; потом он постучал. Девочка, открывшая дверь, украдкой бросила на него взгляд, словно колеблясь в нерешительности: изобразить ли ей кокетство жили продемонстрировать надменность? Наконец они все же поцеловались, после чего она вытерла губы тыльной стороной ладони. Саймон вернулся в комнату, а юная леди посмотрела в потолок и громко, чтобы ему и остальным в комнате было слышно, сказала:
-Ох!
Вскоре всем это надоело - мальчикам еще раньше, чем девочкам.
- Убийство! Давайте сыграем в убийство!
Когда распахнулась дверь и появился запыхавшийся Ронни, Элис попыталась было найти веские доводы против того, чтобы затевалась эта игра. Соображалось ей туго. Между тем все уже неслись наверх; два мальчика забежали на кухню, явно нацелившись на дверь черного хода, но, увидев Элис, остановились.
- Нет-нет, - быстро проговорила она, - на улицу нельзя. - Уж это-то она могла предотвратить. - В саду сейчас очень грязно. Оставайтесь в доме.
Они повернулись и побежали обратно. У нее над головой послышался топот. Где-то вдалеке захлопали дверями. Свет везде был погашен. Неожиданно в ярком сиянии кухни показался Ронни. Он и еще один мальчик беспрестанно улыбались и о чем-то перешептывались. Мимо них в направлении лестницы прошел Саймон Поттер. Когда он скрылся, оба снова стали о чем-то потихоньку договариваться.
Не успела Элис даже пошевельнуться, как Ронни бросился к ней.
- Ты не будешь возражать, если мы запремся? - спросил он и, не дожидаясь ответа, плотно притворил за собой дверь, оставив мать в положении пленницы. Она знала, что стоит ей снова открыть ее, как сразу же поднимется гвалт протестующих криков.
На минуту в доме воцарилась гнетущая, неприятная тишина. Но женщине она показалась еще более оглушительной, чем весь шум прошедшего часа. Казалось, что в наступившем безмолвии постепенно накапливается напряжение. Необходимо было чтс-то срочно предпринять.
Сверху донесся какой-то глухой звук, потом еще один. Создавалось впечатление, что кого-то с силой колотят об пол или же он сам бьется о него, пытаясь освободиться. "А вдруг, - подумала она с опаской, - они заперли кого-нибудь в одной из комнат или в стенном шкафу в дальней части лестничной клетки в скрипучем, холодном конце этого старого дома. Кого-нибудь... Саймона?"
Внезапно раздался пронзительный, леденящий кровь вопль.
Элис настежь распахнула дверь.
- Включите свет!
- Нет, все в порядке, - донесся с лестничной клетки голос Ронни. - Мы уже закончили.
Раздался топот множества ног. Везде вспыхнули лампы.
Все кричали друг на друга. Кого же убили? Кто это был?
Элис с облегчением обнаружила, что жертвой оказалась Мери Пикеринг, пухленькая блондиночка с неожиданно опытным для ее возраста взглядом. "Не удивлюсь.-довольно жестоко подумала Элис, - если через несколько лет имя этой Мери появится на первых страницах некоторых воскресных газет".
Мальчики и девочки снова набились в гостиную, и дом, казалось, вот-вот взорвется от их активности. Ей почудилось, что сейчас в комнате находится вдвое больше детей, чем было в начале вечеринки.
Она с трудом разобрала крик: Ронни пытался навести хоть какое-то подобие порядка.
- Кто был на лестнице... да заткнешься ли ты когда-нибудь!.. Мы должны установить, кто был наверху, а кто внизу! А теперь все садитесь... о, ну хоть на минуточку замолчите, слышите, вы?!
Похоже, требовалось вмешательство твердой руки, чтобы привести их в чувство. Отовсюду слышались безудержные крики, явно выдававшие напряжение, зародившееся в темной комнате.
За окном стемнело. Элис даже не заметила, как пролетело время. Каких-нибудь двадцать минут назад было еще слишком светло, чтобы играть в убийство, а теперь за окнами сгустилась темнота.
Сквозь гомон ребячьих голосов она разобрала слабый, но от этого не менее явный звук. Это Том поворачивал ключ во входной двери.
Она была на полпути к двери, когда муж вошел в дом.
- Дорогой!
Ему пришлось учтиво наклониться, чтобы поцеловать ее.
В руках он сжимал охапку садовых инструментов - из разорванной коричневой бумаги торчал черенок садовой лопатки, виднелась пара секаторов и топорик на короткой рукоятке.
- Ну как, порядок? - спросил он, кивая в сторону гостиной.
- Я так рада, что ты пришел!..
- Ага, дело ясное, что дело темное, - пробормотал он.
- У меня уже нет сил...
Как она была рада видеть его! Его вытянутое морщинистое лицо выглядело таким обнадеживающим. В волосах сохранился запах дыма от курительной трубки, глаза выражали уверенность в себе, руки как никогда казались умелыми и проворными. Все это вселяло в нее силу и одновременно успокаивало.
И все же что-то было не так, что-то продолжало тревожить и требовало ее внимания. Когда Том повернулся, чтобы положить инструменты на стойку для зонтиков, она поняла, что сверху продолжает доноситься все тот же звук - те же чередующиеся глухие удары, которые она слышала и раньше.
- Положу пока здесь, - сказал Том, - а сам пойду и присоединюсь к драке.
До нее только сейчас дошло, что он хочет сделать с инструментами.
- Нет-нет, только не здесь! Ради Бога! Со всеми этими маленькими чудовищами, снующими туда-сюда...
- Ну ладно, ладно. Сейчас отнесу в сарай.
- Ой, там так грязно. Ты весь перепачкаешься, если... - она замолчала и неожиданно рассмеялась. И Том рассмеялся. - Кажется, я тебя совсем издергала, - проговорила она.
Он сунул инструменты под мышку и направился к лестнице.
- Оставлю их пока у нас в комнате, - сказал Том. Неожиданно из гостиной показался Ронни, по-прежнему запыхавшийся и возбужденный.
- Папа! - он бросился на шею к отцу, заколотил его кулачками, одновременно пытаясь обнять одной рукой и безостановочно улыбаясь. - Иди сюда... иди, сам посмотри... Я столько всего наготовил. И совсем не то, что ты мне дал.
- Сейчас, сынок, через пару минут. Отнесу кое-что в комнату... и сразу спущусь к вам.
Элис скользнула взглядом мимо них в сторону гостиной, подошла ближе к двери, затем спросила:
- Ронни, а где Саймон?
-А?
- Саймон. Где он?
Ронни пожал плечами и снова заколотил отца.
- Не знаю. Наверное, в туалет пошел.
- Ронни, если ты что-то сделал... запер его где-нибудь... - Пап, только недолго, ладно?
Ронни повернулся и прошмыгнул мимо матери. Она не могла заставить себя последовать за ним в эту круговерть ног, рук и неистовых лиц.
- Что-нибудь случилось? - спросил Том.
- Я не знаю. Просто думаю, что они могли сыграть какую-нибудь злую шутку с Саймоном Поттером.
- А я и не знал, что его пригласили.
- Его и не приглашали, но он, бедняга, сам пришел. Весь вечер не давали ему покоя. А сейчас что-то сотворили. Грохот и шум из гостиной были настолько оглушающими, что она толком не могла понять, различает ли прежние глухие удары на верхнем этаже. - Если они заперли его в одном из стенных шкафов или где-нибудь в комнате...
- Я посмотрю, - постарался успокоить ее Том.
Она с радостью и облегчением направилась в сторону кухни, переложив на мужа контроль за происходящим. Теперь все войдет в свою колею.
Из гостиной выбежали двое мальчиков.
- Миссис Джерман, а это... где у вас?
- Наверх по лестнице, первая дверь налево.
Они стали подниматься сразу вслед за Томом. Оказавшись в кухне, Элис снова обрела прежнее спокойствие и чувство безопасности, которые вытеснили былые ощущения испуганного, покинутого всеми существа. Она стала выкладывать на большой поднос чашки с желе. Минут через пятнадцать можно будет подавать. А потом Том их чем-нибудь займет, а она спокойно уберет и вымоет посуду.
Вошел Ронни.
- Мам, а где тот набор для игры? Ну, ты знаешь, для трупа.
Стуки наверху прекратились. Вместо них раздался один, причем более громкий удар, как будто кто-то упал или свалил что-то тяжелое на пол. Наверное, Том пытается открыть дверь одного из старых шкафов - они были рассохшиеся и покоробленные.
- Ронни, - начала было она, - ты...
Он не дал ей закончить. Вместо этого подхватил маленький поднос, который с такой тщательностью готовил сегодня утром, накрыл его тонким листом коричневой бумаги и снова исчез.
До нее донесся его пронзительный вопль.
- Слушайте все! Идите сюда и садитесь. А я сейчас выключу свет...
- Эй, нас подожди!
Вниз по лестнице пробежали двое или трое мальчиков и также скрылись в гостиной. Наверное, задержались, ожидая друг друга у двери в туалет. Если уж одному захотелось, всем непременно хочется. "Скоро, - подумала Элис, - потянутся девочки - всех их охватит не столько желание, сколько идея следовать примеру других".
- А теперь, - снова закричал Ронни - от постоянного напряжения голос его осип и срывался на каждом третьем или четвертом слове, - я сообщаю вам: только что было совершено убийство. Мы постарались установить, кто же его совершил, но так и не приступили к осмотру трупа, так?
- Это была я, - пропищала Мери.
- Да знаем, знаем, но... эй, закройте-ка ту дверь!
Раздался стук двери, и голос затих. Спустя несколько минут послышался громкий вопль, сменившийся взрывом смеха, после чего снова вопль и визг. Элис уложила сэндвичи на поднос в форме треугольника. Слыша доносившиеся из комнаты крики и визги, она могла достаточно уверенно ориентироваться в том, как развивается игра. "Вот это - рука трупа, - скажет Ронни и достанет набитую тряпками резиновую перчатку, которая в темноте будет казаться достаточно устрашающей. - А это - прядь его волос, и с этими словами продемонстрирует горсть грубой волосяной набивки из старого дивана, давно пылившегося в садовом сарае. А вот это его глаза, - и две очищенные виноградины станут переходить из одной дрожащей руки в другую".
Все было готово для чая. Она подошла к двери. Пора бы и Тому спускаться. Из его комнаты не доносилось ни звука.
Она подошла к нижней ступеньке лестницы и посмотрела вверх.
- Том, ну ты как, готов?
Ответа не последовало. Наверное ему пришлось выстоять очередь в туалет - все же он лучше себя контролировал и потому пошел последним.
Затем Элис решила сама положить конец детским забавам. Она подошла к двери в гостиную и открыла ее.
- Эй, мам, закрой дверь.
- Настало время для чая, - объявила она и зажгла свет. Раздался вопль, потом еще один. И тотчас же все буквально зашлись в истерике. Теперь это уже не казалось шуткой. Одна маленькая девочка неотрывно глядела на то, что лежало у нее на ладони, и кричала, кричала...
Не веря в происходящее, Элпс шaгнула в комнату.
Один мальчик держал в руке отрубленную человеческую кисть, из которой ему на колени капала кровь. У девочки, которая никак не могла перестать кричать, на правой ладони лежал человeческий глаз. У ее подружки в руке тоже был глаз - вырванный, расплющенный. Слева от нее прыщавый мальчик сидел с побледневшим лицом - он разжал пальцы, и прядь волос бесшумно опустилась на пол.
- Нет, - проговорила Элис. Каким-то образом ей удалось устоять на ногах. - Нет! Саймон... Гдe Саймон?
- Я здесь, миссис Джерман.
Голос прозвучал абсолютно спокойно. Она повернулась и увидела его, стоящего несколько поодаль. Элие пыталась найти хоть какие-то слова. Все тем же холодным, отчужденным тоном он произнес:
- Они заперли меня. Ронни и еще вот он - она заперли меня. Но теперь все в порядке. Меня выпустили, и теперь все в порядке.
- Тогда кто же..?
Она уставилась на чудовищную кисть руки, жестоко отрубленную у самого запястья. И тут же узнала ее, равно как и цвет волос, прядь которых валялась на полу.
Саймон Псттер стоял, не шелохнувшись, когда Элис Джерман бросилась из комнаты наверх по лестнице.
Она обнаружила мужа лежащим около стенного шкафа их спальни - того самого шкафа, из которого он выпустил мальчика. Рядом с ним валялись садовые инструменты, перепачканные в красном - топорик, которым его сначала ударили по голове, а затем отрубили руку, секатор, которым выдрали клок волос, и лопатка, которой выдавали глаза.
Саймон, бледный и довольный, был уже не единственным в гостиной мальчиком, лишившимся отца.

Джон Бурк (пер. Н.Куликовой)

@темы: "Дом Ужасов", интересное чтиво

---

"Конец света"

Название: "Конец света"
Автор: Darishunka aka полукровка
Бета: Helley
Рейтинг: PG
Пейринг: ГП/ДМ
Жанр: Romance
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: "Кто из вас знает, что такое конец света?.."
Дисклаймер: Все принадлежит тому, кому принадлежит. Я поиграю и положу обратно.

читать

Кто из вас знает, что такое конец света? Подождите-подождите, не все сразу. Я говорю о том конце света, который так часто показывают в маггловских фильмах – со взрывами, ужасом, смертью и осознанием истинных желаний и чувств. Какая ирония жизни! Напоследок нам ясно дают понять – вот оно – то, что тебе было нужно, бери и пользуйся те несколько секунд, которые еще…
Гарри Поттер всю жизнь ждал конца света. В лучшем случае – для себя одного, в худшем – для всего мира. Но продолжал действовать «согласно своему предназначению», по словам министра магии Руфуса Скримджера. Кого интересует, что Надежда Магического Мира – такой же человек, как и все, со своими желаниями, чувствами и открытиями. Который в свои семнадцать лет так и не осознал, что ни Джинни Уизли, ни все девушки вообще… Впрочем, ему незачем думать об этом, ведь впереди – только конец света. И все силы Гарри уходят только на борьбу с Волдемортом.
Конечно, он действует не в одиночку. Рядом с ним – верные друзья Рон Уизли и Гермиона Грейнджер. Но у них есть то общее, большое, то, чего так и не смог найти Гарри, и друг для друга они всегда будут значить больше, чем он для них. Нет, он не обижается, он счастлив за друзей, но как бы хотелось и ему… Но как будто кто-то все время шепчет на ухо: «Конец света, конец света, конец…» И он не думает ни о чем.
Ему помогают еще многие люди – знакомые, незнакомые… У них одно общее дело – борьба с Темным Лордом.
Но на встречу с этим человеком Гарри всегда ходит сам и в одиночку. Таково было условие этого осведомителя. Человек, который передает Ордену сведения о Волдеморте, рискует многим, если не всем. Гарри уважает его за это и даже сказал бы ему о своем восхищении, если бы этого человека не звали Драко Малфой. Школьный враг и вечный соперник Гарри Поттера. Раньше Гарри думал, что уж Малфой-то точно будет одним из преданнейших слуг Темного Лорда. Иногда, про себя, гриффиндорец радуется, что глубоко заблуждался насчет Драко.
Когда-то в первую их встречу после Хогвартса Гарри решился и спросил:
- Малфой, почему ты… помогаешь нам? Волдеморт, вроде как, неплохо обращается с вами и обещает всем приспешникам хорошую награду?..
Драко пристально на него посмотрел, будто пытаясь прочесть мысли и, хмыкнув, ответил:
- У Темного Лорда нет того, чего бы мне хотелось получить в награду.
- А у нас, стало быть, есть? – к Гарри словно вернулись все подозрения, с которыми тот шел на эту встречу.
- У вас – есть. Есть… - Малфой помрачнел. – Но не думаю, что когда-нибудь получу это в награду.
- Так что же это, ты скажешь мне?
- Хорошо, Поттер, я скажу тебе, но в тот день, когда ты… в день, когда не станет Темного Лорда.
Больше на эту тему они не разговаривали. Встречались они часто, два или три раза на неделе, но всегда общались предельно вежливо и только по делу. Теперь, когда все крестражи уничтожены, и остается только уничтожить самого Волдеморта, все чувства обострены до предела, а в голове бъется одна мысль – достать, схватить, покончить с этим…
«Конец света, конец света…»
Сегодня Малфой заявил:
- Га…Поттер, сегодня – подходящий случай. Лорд в ярости, и все боятся находиться с ним рядом. Вечером с ним будут только Нагайна, Хвост и Руквуд или Лейстранж. Передай остальным, наверное, стоит рискнуть…
- Малфой, а где этим вечером будешь ты? – в голосе Гарри слышна обеспокоенность.
- Я… меня с ним не будет, но я буду поблизости и попробую отвлечь его, чтобы ты… ну, смог… на него напасть, – в первый раз за всю жизнь Малфой не мог подобрать слова.
- Хорошо, только ты… - Гарри не знал, как продолжить.
- Мне пора, – с этими словами Драко бросился прочь.
Гарри встал со скамьи в парке, на которой проходила эта встреча и аппарировал в штаб Ордена Феникса.
- У меня важные новости, – твердо сказал он ожидавшим его людям.
И все завертелось…

Поздно вечером того же дня проходило совещание Уизенгамота. Решались очень важные задачи – кого и чем наградить за Победу в битве с Темным Лордом. Гарри тоже был там, как же иначе, ведь это он – Надежда, теперь уже свершившаяся, Магического Мира, Мальчик-который-победил. Но никого не волновало, что в мыслях Гарри царил полный хаос. Теперь, когда все позади, а конец света так и не случился… Что делать теперь? И вдруг на задворках сознания мелькнула мысль о Малфое. Он, как никто другой, заслуживал быть здесь и делить со всеми радость Победы, а вместо этого – сидит где-нибудь один и даже не надеется на награду… «Стоп! Ведь он обещал мне сказать, что это такое, чего он даже не надеется получить! И вдруг я все-таки смогу помочь ему… В конце концов, мы этой Победой обязаны именно ему!» С этой мыслью Гарри пробрался к выходу и отправился за совой, с которой всегда передавал письма Малфою. Он ушел и не заметил ни того, как Рон чуть было не бросился следом за ним, ни того, как Гермиона пресекла эту попытку.
Встретившись, Гарри с Драко долго молчали, не глядя друг на друга. Тишину прервал блондин:
- Поттер, может, ты все-таки объяснишь мне, с какой целью выдернул меня из кровати?
- Ты уже спал? Или ты… ты ведь не ранен? – нерешительно пробормотал гриффиндорец.
- Ерунда, несколько царапин. Итак?
- Малфой, я… хотел… ты обещал сказать… О награде, которую хочешь получить. Может быть, я смогу помочь тебе. Скажи хотя бы, что это? - Гарри, наконец, набрался решимости.
Драко покачал головой и ответил:
- Только такой ду…человек, как ты, не догадался бы сам. Я скажу тебе… Гарри. И скажу сразу – я ничего не требую и даже не прошу. Это было только мое решение – встать на вашу сторону, и я знал, на что иду… Я… люблю тебя, Гарри.
И все-таки для Гарри Поттера наступил конец света. Вот только Гарри понял, к своему удивлению, что конец света – это не всегда конец жизни. Просто - случилось пресловутое и такое долгожданное осознание всех истинных желаний и чувств, и осмысление того, что это прошлая жизнь взорвалась и разбита вдребезги, а сам он – жив и здоров, и впереди у него – целая жизнь…
И с этими мыслями Гарри подошел к Драко, улыбнулся и поцеловал его.
А вы говорите конец света…

The HAPPY… а конец ли?

@темы: dm/hp, интересное чтиво, fanfiction

---

Сними же маску, карта. Я узнала тебя, ведь ты - Валет.

Ты улыбаешься мне и по-свойски протягиваешь руку. Девушка в джинсах, микс из экстрима и непосредственности. Ты изменила эталон женственности, воспев естественность и ненаигранность. Тебя ценят, как самого верного друга. Твоя улыбка вдохновляет поэтов, затмевая холодные взгляды жеманных красавиц. За спиной королевы ты следуешь безмолвным пажом, но король знает, что под бархатным беретом скрывается шелк твоих волос и что под камзолом бьется самое горячее на свете сердце...

Пройти тест

...ммм *усмешка* в этом что-то есть...особенно про короля...
...вот только картинку надо поменять...да, так определенно лучше...

@темы: мои омуты, диагноз ясен..., диагностика нас любимых, pic

---

"Выбираю тебя"

Оригинальное название: Choosing You
Источник: www.fanfiction.net/s/2741639/1/
Автор: Domina Malfoy
E-mail: [email protected]
Другие произведения автора (указано по просьбе автора): www.fanfiction.net/u/888311/
От переводчика: Огромное спасибо моей дорогой Licht за помощь, конструктивную критику и моральную поддержку. Огромное спасибо Regana за помощь и конструктивную критику.
Дисклеймер: мои - только время и усилия, затраченные на перевод.
Разрешение на перевод и размещение в сети: получено.

читать

Гарри лежал на кровати и рассматривал тонкую бледную руку, крепко обхватившую его за талию. Точно так же, как и на его собственной, на этой руке была выжжена Черная Метка. Гарри повернул своё запястье и провел пальцем по змее. Затем проделал то же самое с рукой, защитным жестом обнимающей его. Гарри любил змей. Они преданны, умны, и лишь немногие волшебники могут разговаривать с ними. Гарри осторожно перевернулся и теперь лежал лицом к своему возлюбленному.
Он не видел Драко с той самой ночи в конце шестого года обучения. После того, как Снейп убил Дамблдора и сбежал, забрав с собой юного слизеринца, и больше никто о них ничего не слышал.
Никто, кроме Гарри. Орден лишился своего единственного шпиона на темной стороне, и путей получения информации стало значительно меньше.
Гарри вернулся в Хогвартс на седьмой год и окончил школу с высшими отметками, наравне со своими друзьями и другими студентами. Предстояли тяжелые битвы, и студенты старались узнать и выучить как можно больше. Они должны были обладать немалым запасом знаний, чтобы помочь той стороне, на которой выступят, выиграть эту войну. В связи с отсутствием старого директора, некоторые ученики предпочли перейти на домашнее обучение. Часть студентов была отправлена родителями в другие школы. Также уменьшилось число слизеринцев.
После окончания школы Гарри занялся самостоятельными поисками хоркруксов. Через две недели после начала поисков он впервые за тот год встретил молодого Малфоя. Увидев его, Гарри почувствовал боль. Попытки обезопасить свою семью привели к тому, что Драко всего в 16 лет уже был вынужден скрываться от Министерства. Светлая сторона Гарри потребовала, чтобы он предоставил юноше шанс. Вскоре Гарри выяснил, что у молодого волшебника не было никого в этом мире. Его мать сбежала, отец сидел в Азкабане, а Снейп погиб. У Драко оставалась только тетя Белла, но для нее важнее всего были поручения Господина. К тому же она считала, что Драко уже достаточно взрослый, чтобы быть предоставленным самому себе.
Гарри не знал, как так вышло, но, давая Драко шанс, он дал ему и возможность склонить себя к темной стороне.
Драко подарил Гарри любовь и позволил ему забыть о том, что от него ожидали во всем мире. Он дал Гарри возможность быть просто собой и не требовал ничего больше. И Гарри сделал то же самое для Драко. Они оба учились доверять друг другу и помогали не сойти с ума. Они проводили время в разговорах, обнимали и целовали друг друга и совершенно забыли обо всех своих проблемах. Гарри даже отложил поиски хоркруксов. Это могло подождать. А сейчас он занимался тем, что ждать никак не могло.
Несколько недель спустя, когда они, обнявшись, сидели возле маленького озера, залитого солнцем, Драко предложил Гарри присоединиться к темной стороне. Занять свое место рядом с Волдемортом и быть равным ему. Так, Гарри бы больше не использовали, как это происходило, когда он был на стороне света, а у него самого была бы власть. Дамблдор прятал его и вернул только тогда, когда в том возникла необходимость. Он уделял Гарри особое внимание и сформировал идеалы молодого человека. Драко попросил Гарри не отвечать сразу, а сначала подумать обо всем этом. Он не давил на Гарри, позволяя ему самому принять решение, и Гарри оценил это. Никто и никогда еще не позволял ему самому принять решение.
Гарри все еще обдумывал, как ему поступить, когда они с Драко впервые занялись любовью. Это произошло почти через неделю после разговора о переходе Гарри на другую сторону. Драко не поднимал этого вопроса и привел свои аргументы по поводу того, почему Гарри должен присоединиться к темной стороне только после того, как Гарри сам спросил его об этом.
Он склонялся к тому, чтобы присоединиться к Темному Лорду. И той ночью, когда Драко в экстазе выкрикнул имя Гарри, его решение сформировалось окончательно.
Он не мог позволить себе потерять своего белокурого принца. Ведь он и так лишился уже столь многого! Да, он не собирался терять то, что было вполне в его силах сохранить. Сохранить то, что он желал в течение долгого времени и, наконец, получил. После того, как эта новость была объявлена, Драко всю оставшуюся часть ночи демонстрировал, как он счастлив. Пожалуй, они оба еще никогда не были так счастливы.
Несколько дней спустя Драко привел Гарри к Темному Лорду. Гарри удостоверился, что его любимому стали больше доверять, а также Малфой был вознагражден тем, что его приняли в ближний круг – гораздо более безопасное место. И еще – забавное, поскольку Драко получил под свое командование небольшую группу Пожирателей Смерти. «Идиотов», как он обычно называл их.
После получения Метки Гарри оказался под покровительством самого Волдеморта. Тот показал ему все, что знал сам и чему учился в его годы. Он даже позволил Гарри называть себя Томом – привилегия, которой никто и никогда ранее не удостаивался. В процессе обучения Непростительным Заклятьям Гарри предоставили Петтигрю в качестве мишени. Когда настало время использовать убивающее проклятие, крыса попыталась, как и на третьем курсе, вымолить себе жизнь. Но лишь впустую потратила время и усугубила свое положение. Гарри со всей страстью ненавидел грызуна.
Гарри также передал Волдеморту всю информацию, какую только знал об Ордене. Прежде всего он рассказал Тому все то, что ему было известно о хоркруксах. После этого Лорд лично перепрятал артефакты, содержащие частичку его души, разбросав их по всему миру. И сейчас было практически невозможно установить их местонахождение. Почти невозможно было найти их. К тому же, Том наложил более мощные защитные заклинания вокруг хоркруксов.
Именно так Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, стал равным Волдеморту и возлюбленным Драко Малфоя.
Гарри наблюдал, как грудь Драко вздымалась при каждом вздохе. Пожалуй, это была одна из лучших ночей, что они провели в одном из тайных замков Темного Лорда. В этом замке жили только они двое, наслаждаясь уютом и покоем.
Гарри не удержался и мягко поцеловал слегка приоткрытые губы Драко. Ресницы Малфоя дрогнули, он открыл глаза. И изумрудные глаза с нежностью посмотрели в серебристые. Взгляды обоих юношей были наполнены любовью.
- Как ты, мой Темный Ангел? – спросил Драко после сладкого поцелуя.
- Лучше, чем когда-либо в жизни.
Драко посмотрел на Метку, украшавшую руку Гарри, и также провел по змее пальцем.
- Ты не жалеешь об этом? – спросил он. Драко не знал, пожалуй, ни одного Пожирателя, который ни разу не пожалел бы о принятом решении. Да и он сам, если бы не трудные времена, никогда не согласился бы на подобное. Однако Гарри ни секунды не сомневался.
- Я никогда не пожалею, что выбрал тебя.

fin

@темы: dm/hp, интересное чтиво, fanfiction

---

"Специальная диета"

Предупреждение by me.

Эти рассказы "на любителя" - могут содержать как откровенный и кровавые, так и откровенно кровавые сцены. Так что "никакого принуждения - всё исключительно добровольно и по желанию".

II. Детские игры. "Специальная диета" Чарльз Ллойд (пер. Н.Куликовой)

'''''

- Разумеется, миссис Уиллоуби, я прекрасно понимаю ваши чувства в столь деликатном вопросе, однако продолжаю твердо настаивать на том, что ваша мать будет чувствовать себя гораздо лучше, если ее поместят в специальную лечебницу и обеспечат самый тщательный и всесторонний уход. Я абсолютно уверен в том, что о полном излечении не может быть и речи, так что, по моему мнению, будет гораздо лучше сложить с себя бремя ответственности и переложить его на тех людей, которые как раз предназначены заниматься подобными делами.
Миссис Уиллоуби подняла на доктора встревоженный взгляд.
- Я даже слышать об этом не хочу! Как бы ни были хороши все эти подобные заведения, но в них человек неизбежно ощущает себя кем-то вроде... заключенного. Это убьет мою мать... и потом, если не считать отдельных и весьма редких приступов, она в целом остается таким же здравомыслящим человеком, как вы, доктор, и я.
- Что ж, право на окончательное решение остается за вами. Если вы считаете, что ей действительно лучше остаться здесь, покуда не наступило ухудшение состояния, мне, пожалуй, больше нечего сказать. Я бы только порекомендовал вам наряду с сестрой Чартерис нанять также ночную сиделку; при этом я настоятельно рекомендовал бы ни днем ни ночью не оставлять миссис Хинтон одну. У меня есть на примете одна весьма надежная женщина, которую я мог бы вам рекомендовать. Если не возражаете, сегодня днем она подойдет к вам.
Молодой доктор вынул из кармана часы, взглянул на них и продолжал:
- Если же окажется, что все эти меры недостаточно эффективны, искренне сожалею, но, боюсь, нам придется принять иные, более решительные действия, - с этими словами он встал и взял со стоявшего в холле комода свои шляпу и перчатки.
Миссис Уиллоуби проводила его вниз вплоть до двери его новенького "бьюика".
- Большое вам спасибо и искренне прошу извинить за все причиненное беспокойство. Я всегда была уверена в том, что вы сделаете все от вас зависящее, лишь бы помочь мне. Но мне просто невыносима сама мысль, что моя мать окажется заперта в одном из подобных мест, - она протянула руку. Бледный луч солнечного света, пробивший сумрак раннего весеннего утра, приятно заиграл в ее медового цвета волосах.
Доктор Бурлей с обожанием взглянул на нее и улыбнулся.
Ему было жаль эту молодую женщину, почти еще девушку, которая овдовела, когда ей не было и тридцати, похоронив погибшего в авиакатастрофе мужа. И вот новая беда - заболевание матери. Он был почти уверен, что в самом ближайшем будущем старуху все равно придется отправить в лечебницу. Впрочем, коль скоро ей был обещан надлежащий уход в домашних условиях, можно было и не торопить события.
Он включил зажигание и медленно повернул руль. Миссис Уиллоуби неторопливо поднималась по ступеням дома. Она пребывала в полной уверенности, что сделает именно то, что нужно. Войдя в гостиную, она посмотрела на часы: одиннадцать. Пора было заняться и покупками. Куда вот только Мери запропастилась? В школу ей надо было идти только в следующий понедельник, а кроме того девочка так любила ходить с ней по магазинам. Она подошла к двери, ведущей в сад:
- Мери! Ме-ери!
В этот момент отворилась дверь из кухни и показалась служанка, которая несла в руках поднос с серебряными столовыми принадлежностями.
- Мне кажется, - после некоторой паузы проговорила она, - что мисс Мери наверху - с медсестрой и миссис Хинтон.
Миссис Уиллоуби поблагодарила ее и поспешила наверх, к комнате матери. Поднявшись, она медленно приоткрыла дверь. Старая леди восседала на софе - сноп солнечных лучей из широкого окна падал на лежавшую у нее на коленях наполовину связанную шаль ярко-оранжевого цвета. У нее было полное, но вместе с тем неестественно бледное лицо. В ногах старой женщины расположилась Мери, листавшая давно затертый, пообтрепавшийся альбом с фотографиями.
- О, бабуля, неужели ты вправду носила такие платья? - изумленно спрашивала девочка, тыкая грязноватым пальцем в фотографию, изображавшую женщину в наряде, который в девяностых годах предназначался для загородных поездок на автомобиле.
- Да, милое дитя.
Миссис Хинтон взглянула на вошедшую дочь.
- Дорогая, ты пришла не для того, чтобы забрать Мери, не так ли?
- Нам пора ехать за покупками. Тебе бы хотелось чего-нибудь?
- Нет, пожалуй, нет. Может, вам что-нибудь придет на ум? - спросила она, поворачиваясь к медсестре Чартерно, сидевшей рядом с ней на стуле и читавшей газету.
- Нет, миссис Хинтон. Полагаю, сегодня утром вам ничего не понадобится.
- Ну, беги и быстренько надень пальто, - проговорила миссис Уиллоуби, обращаясь к дочери. - А я пока подожду тебя в холле. Надеюсь, мы обе спустимся одновременно. И не забудь помыть руки, - прокричала она вслед своей восьмилетней дочери.
Миссис Хинтон снова взглянула на нее. Ее глаза сузились, на губах заиграла лукавая улыбка.
- Интересно, что же тебе сегодня сказал наш молодой доктор? Что мне стало хуже, да? Сумасшедшая старуха, так, наверное, он называет меня? И ему очень бы хотелось запереть меня в каком-нибудь приюте, так ведь? Ну, давай, говори.
- Мама, не глупи. Разумеется, ничего подобного он не сказал. Доктор Бурлей очень внимателен к тебе, если хочешь знать, он сказал, что самочувствие твое совсем неплохое, но тебе требуется отдых и хорошее питание, чтобы снова набраться сил. Сам он намерен прописать тебе специальную диету, а мы хотим нанять ночную сиделку, чтобы сестра Чартерис могла хоть ненамного отлучаться.
- Иными словами, он боится оставлять меня одну, не так ли? - миссис Хинтон в гневе отбросила вязание и оно упало на пол. - Я этого не потерплю, ты слышишь? Не потерплю Обходиться со мной так, будто я какая-то преступница или сумасшедшая!
Она явно вгоняла себя в состояние ярости; лицо ее покрыла пунцовая краска, а в уголке рта скопилась и медленной струйкой потекла к подбородку тоненькая полоска пены.
- Успокойтесь, миссис Хинтон, - умиротворяющим голосом вмешалась сестра Чартерно, - незачем так волноваться. - При этом она выразительно посмотрела на миссис Уиллоуби, словно желая сказать: "Уходите. Я сама с ней справлюсь".
- Вы хотите избавиться от меня. Вы все сговорились, чтобы выжить меня отсюда. Я знаю, это так!
- Ничего подобного, мама. Зря ты вбиваешь себе в голову подобные мысли, извини, мне сейчас надо идти - Мери ждет меня.
- Мери единственная, кто действительно любит меня, - воскликнула старая дама, в приступе жалости к самой себе раскачиваясь грузным телом вперед-назад и ударяясь им о спинку кресла. - Значит, доктор прописал мне специальную диету, та? И что же это за диета? Как я полагаю, мне знать об этом не положено?
- Ну что ты говоришь, дорогая? Он прописал тебе побольше молока, всевозможные супы и слегка поджаренное мясо - чуть тронутое огнем, чтобы только можно было есть. И поменьше крепкого чая, - со смехом добавила она.
- Значит, мне и чаю толком не попить, - ворчливо проговорила миссис Хинтон. Ее дочь воспользовалась моментом, на цыпочках вышла из комнаты и спустилась в холл, где ее ждала Мери. Маленькое личико светилось здоровьем под ярко-красным беретом, а из-под пальто торчали длинные, тонкие, по-милому жеребячьи ножки в простых черных шерстяных чулках.
- Ну пошли, мамочка, - проговорила девочка. - Сколько можно ждать!
Вдвоем они отправились в торговую часть города: Джоан Уиллоуби, совсем молодая и простая в своем костюме из джерси, и Мери, смеющаяся и прыгающая вокруг нее.
Тем временем, находясь в спальне миссис Хинтон, сестра Чартерно что было сил пыталась успокоить свою пациентку, которую сама про себя тайком считала старой злобной старухой и полагала, что ей самое место в дурдоме. Никто лучше нее не знал сварливый, злобный характер этой престарелой дамы. Что до миссис Уиллоуби, то та отличалась слишком добрым нравом. И не надо позволять маленькой девочке свободно бегать и прыгать в обществе этой мегеры. В следующий раз, когда придет доктор, она обязательно скажет ему об этом. Ведь черт-те знает что может произойти, если в присутствии Мери у миссис Хинтон случится один из ее дурных припадков!
Сестра Чартерис с явным удовольствием окинула взором свое хорошо сложенное тело. Уж она-то сможет о себе позаботиться. Ребенок - другое дело. Она с радостью восприняла известие о том, что теперь у них будет ночная сиделка. Давно уже надо было подумать об этом.
Сестра Чартерно подергала носом.
- Еще одно слово, миссис Хинтон, - резко бросила она, - и вы к чаю не получите свое яйцо.
Она нередко пользовалась чувствительностью старой леди к мерам дисциплинарного воздействия: уже на самых ранних стадиях своего общения с миссис Хинтон ей стало ясно, что это был самый простой способ держать ее в руках. Старуха довольно желчно, даже с ненавистью посмотрела на нее. Затем она угрюмо ухмыльнулась и наклонилась, чтобы подобрать валявшееся у ног вязание, после чего в комнате воцарилась тишина - почти полная, если не считать редкого шелеста страниц в руках сестры Чартерис, да робкого позвякивания спиц наконец-то успокоившейся миссис Хинтон.
Минула неделя после того, как в доме появилась ночная сиделка - крупная шотландка по имени Флора Макбрайд. Внешне походя скорее на мужчину, чем на женщину, она в свободные от дежурства часы предпочитала наряжаться в бледно-розовые и голубые тона, весьма слабо гармонировавшие с ее внешностью, и пересказывать бесчисленные истории, в которых приятели именовали ее не иначе как "Флосси" или "Фло". Естественно, неоднократно делались ссылки на то, что ей с трудом удавалось избегать или отвергать бесчисленные и, тем более, настойчивые притязания со стороны мужчин.
Миссис Хинтон отнеслась к ее появлению довольно спокойно и, если не считать ее почти постоянной сдержанности и даже хмурости в общении с окружающими, можно было сказать, что новое знакомство прошло без особых отягощений. Вместе с тем она с подчеркнутым беспокойством относилась к себе и непрерывно бомбардировала и Джоан, и обеих сестер вопросами по поводу своего здоровья, а также того, насколько эффективной, на их взгляд, оказалась новая диета, которую ей прописал доктор. Помимо этого она долгими часами сидела в кресле, сложив руки на коленях и устремив неподвижный взгляд на пламя камина, не обращая никакого внимания на адресованные ей слова, и лишь изредка растягивая губы, чтобы выдавить из них какие-то звуки.
Сестра Чартерис регулярно докладывала доктору Бурлею о визитах Мери к старой даме, и тот неизменно соглашался с ней, что чем реже ребенок будет видеться со старухой, тем лучше. При этом он пояснил Джоан, что если девочка внезапно перестанет заходить в комнату к бабушке, это неизбежно ранит сердце старой леди, и добавил:
- Будет нелишним максимально растягивать промежуток времени между каждым визитом. С учетом того, что ваш ребенок не вполне осознает, что бабушка, если можно так выразиться, не окончательно поправилась, нам приходится заботиться о существе столь нежного возраста. Можете себе представить, какое потрясение ждет ее, если она неожиданно испугается приступа.
Он стоял, прислонившись спиной к камину, засунув одну руку глубоко в карман брюк, а другой небрежно поигрывая цепочкой от часов.
- Более того, - продолжал он, - я должен предупредить вас, что все это не может продолжаться более нескольких месяцев. В состоянии вашей матери не отмечается ни малейших признаков улучшения и, боюсь, вы все же будете вынуждены согласиться с тем, чтобы поместить ее в приют.
Вечером, когда Джоан поднялась, чтобы пожелать старой леди спокойной ночи, миссис Хинтон сказала:
- Я знаю, с чем ты ко мне пришла. "Доктор сказал, что он очень доволен процессом излечения". Так вот - я не верю ни одному твоему - или его - слову! Я хочу, чтобы меня лучше кормили, чтобы чаще давали мясо. Вы что, считаете, что я какая-то канарейка, а не живой человек? - Она резко повела плечами. - О, мои бедные кости, разве могут они вынести эти мартовские ветры?
Несколько дней после всего этого сестра Чартерис вбежала к Джоан, едва скрывая сильное возбуждение.
- Миссис Уиллоуби, - воскликнула на, - мне кажется, настало время, когда вы просто должны предпринять в отношении своей матери дополнительные меры. Боюсь, что я уже не в состоянии одна нести ответственность за ее поведение. Боже ты мой, я бы никогда не поверила, что она способна на такое! - Сестра сделала паузу, чтобы перевести дыхание. Даже сейчас, стоит мне вспомнить, я просто вся вздрагиваю от этого.
- Да что случилось-то? Скажите толком!
- Сегодня утром мы спустились к завтраку и увидели, что в мышеловку попалась мышь; ну, я решила отдать ее Томпсону для кота. Ну так вот, незадолго до окончания завтрака я вышла из-за стола и пошла позвать Томпсона, а когда вернулась, то увидела, что миссис Хинтон вовсю отрезает мышке голову. Я спросила, что она делает, и вы знаете, что она мне ответила? - Сестра Чартерис возбужденно вздохнула: - Она сказала мне, что хочет выпить ее кровь, чтобы снова набраться сил. Какая мерзость! Нет, вы только представьте себе такое! - Женщина отчаянно закачала головой. - Нет, я отсюда ухожу, иначе черт знает что здесь может произойти.
Услышав от Джоан эту историю, доктор Бурлей нахмурился.
- Что ж, возможно оно и к лучшему, - проговорил он. Прошу извинить, но я не вижу иного выхода. Вашу мать следует определить в психиатрическую лечебницу, причем чем скорее, тем лучше. Я постараюсь все организовать там, чтобы ее приняли в начале недели.
Джоан расплакалась, но он сел рядом с ней, взял ее руку в свои ладони и рассказал о нескольких случаях, в которых также пришлось иметь дело с приступами невероятной жестокости, и которые закончились тем же.
В конце концов ему удалось убедить и отчасти успокоить Джоан, после чего миссис Хинтон была определена в "Парксайдскую психиатрическую больницу". Отъезд наметили на следующий вторник. Старой леди решили пока ничего не говорить. После того как проблема оказалась урегулирована, Джоан неожиданно почувствовала, что у нее буквально гора свалилась с плеч.
Сестра Чартерис, услышав эту новость, коротко бросила:
- Давно пора было, - тогда как Макбрайд лишь застенчиво покачала головой и буркнула своим низким, грудным голосом:
- От подобных штучек и свихнуться недолго. Терпеть не могу иметь дело с психами.
Настал понедельник. В комнатах сиделок перетаскивали чемоданы и коробки, которыми изредка по несторожности задевали за ножки мебели, производя неизбежный в таких случаях шум. Были предприняты максимальные меры предосторожности, чтобы старая леди ни в коме случае не догадалась об истинной цели всех этих перемещений. Когда же она все-таки спросила, в чем причина подобных хождений обслуги и Джоан по комнатам, ей сказали, что уезжает сестра Макбрайд - сообщение это не только удовлетворило, но и явно обрадовало старуху. Сидя на диване, она с выражением злобного триумфа на лице наблюдала за неповоротливыми движениями женщины, возившейся возле чайного столика. Больничная машина с ее облаченными в белое санитарами должна была прибыть на следующий день к девяти утра, так что основную часть сборов предстояло завершить сегодня.
За чамем сестра Макбрайд, которая официально заступала на дежурство лишь в десять часов вечера, но так и не прилегшая за весь день из-за предотъездной суеты, наклонилась к сестре Чартерис и прошептала ей на ухо:
- Хочу потихоньку сбегать в универмаг. Представляете, моя дорогая, совсем забыла, что у меня кончились духи. Но я ненадолго.
Сестра Чартерис с нескрываемым удивлением посмотрела на свою коллегу. Она всегда поражалась пристрастием этой сухопарой клячи ко всевозможной косметике.
- Если вас не затруднит, купите мне, пожалуйста, пузырек аспирина.
- Ну разумеется, моя дорогая, - сестра Макбрайд встала. - Ну, пожалуй, побегу. Та-та! - она поспешила из комнаты.
Тишину нарушил голос миссис Хинтон, в котором прозвучали резкие, безликие нотки, столь часто встречающиеся у подглуховатых людей.
- Какое счастье, что эта ужасная женщина завтра уезжает. Никогда еще не встречала таких дур, а к тому же и грязнуль.
Сестра Чартерис мрачновато улыбнулась. Она вполне разделяла подобную точку зрения, однако в данный момент предпочла промолчать. К тому же удобный случай избавил ее от необходимости отвечать, поскольку в этот момент в комнату вошел их дворецкий Томпсон. Он подошел к сестре Чартерис.
- Простите, сестра, вас просят к телефону.
- Кто?
- Имя я не разобрал, - ответил он. Разумеется, он прекрасно узнал голос доктора, однако ему было предписано ни под каким предлогом не упоминать это имя в присутствии "старой сумасбродки".
- Пожалуйста, передайте, что я сейчас подойду.
Он вышел, оставив обеих женщин одних. Миссис Хинтон окинула сестру подозрительным взглядом.
- Я ненадолго, моя дорогая, - проговорила сестра Чартерис и поспешила вслед за Томпсоном, гадая по пути, кто же это может быть.
Оставшись одна, миссис Хинтон посмотрела в окно и увидела Мери, катавшуюся на велосипеде возле дома. Старуха застучала по стеклу, пытаясь привлечь внимание девочки. Разумеется, с такого расстояния девочка ничего бы не могла услышать, но именно в этот момент она случайно подняла голову и увидела, как бабушка улыбается ей и машет рукой.
Вот ведь бедняжка, подумал ребенок, сидит там одна в своей комнате. Она бросила велосипед и поспешила в дом.
Миссис Хинтон удовлетворенно улыбнулась: сестра, эта несносная болтунья, .задержится у телефона отнюдь не "недолго" - совсем наоборот.
Через минуту она услышала, как по коридору затопали легкие ножки.
- Бабуля! - закричала девочка, не успев еще открыть дверь.
- Тише ты! Зачем же так шуметь? У меня и так голова раскалывается. Ну, входи, входи же, дорогая.
Девочка подбежала к дивану и приподняла лицо, чтобы получить традиционный поцелуй в щеку. Ей показалось, что бабушка выглядит как-то странно: ее глаза неотрывно смотрели ей на лицо, на горло... и было в них что-то необычное, диковинное... Мери пыталась про себя подобрать нужное слово... как будто та испытывала сильный голод.
- Садись вoт сюда, дитя мое. У меня не так много времени. Они ни на минуту не оставляют меня одну, а мне надо с тобой поговорить. Ты знаешь, что я старая, больная женщина. Очень больная. И доктор Бурлей хочет запереть меня в сумасшедшем доме. Ты ведь знаешь, что такое сумасшедший дом, правильно? Это то место, куда помещают лишившихся рассудка людей. Так вот, доктор Бурлей как раз и хочет отправить меня в такой дом. Он считает, что я помешалась, что я маньяк. Но это не так! Нет, моя дорогая! Я всего лишь больная женщина... которую, к тому же, недокармливают. А мне, милое дитя, требуется специальная диета.
Говоря все это, старая леди медленно подволакивала свое грузное тело вдоль дивана, пока в конце концов не оказалась совсем рядом с Мери. Она погладила ладонью головку девочки, ласково прикоснулась к плечам, нежно тронула щего.
- Ты же любишь свою бабулю, не так ли, Мери?
- Да, - девочке было неловко от ее прикосновений, да и взгляд у бабушки был такой, словно она действительно сошла с ума.
Миссис Хинтон встала и подошла к двери. Ключ торчал в замке - она повернула его, сунула к себе в сумку и вернулась к дивану.
- Мы должны поторопиться, моя дорогая, если, конечно, ты действительно хочешь помочь своей бабуле. Они скоро вернутся - Чартерис и эта Макбрайд.
- А что мне надо делать?
- Сделай, пожалуйста, мне маленький подарок... подари мне то, что я так давно хочу, что-то такое... - она почти выплевывала слова, - ... что-то, что я должна получить.
- Не надо, бабуля, - Мери нервно засмеялась, - мне становится страшно.
- Не надо бояться, мне же надо совсем мало. Всего одну чашечку. Одну-единственную чашечку твоей молодой, здоровой крови. Ведь ты же дашь ее мне, чтобы твоя бабуля снова поправилась, правда?
- Не говори таких вещей... Я ухожу. Отпусти меня.
- Не глупи, противная девчонка. Я не сделаю тебе ничего плохого. А отпущу я тебя только после того, как ты сделаешь мне свой маленький подарок.
Ребенок заплакал.
- Ну зачем же плакать, дорогуша? Ну, иди сюда, не будем тратить время.
С неожиданным для своих габаритов проворством миссис Хинтон быстро доковыляла до чайного столика и схватила лежавший на нем столовый нож. Мери не отводила от нее взгляда широко раскрывшихся от ужаса глаз. Затем она закричала. Похожая на тигрицу, женщина неожиданно повернулась, лицо ее исказила маска страха и ярости.
- Да замолчишь ты, маленькая дура?! Замолчи немедленно, иначе я сейчас же перережу тебе горло.
Ослепленная слезами, задыхающаяся от рыданий и ужаса, девочка бросилась к двери, ухватилась за ручку и принялась изо всех своих жалких силенок сотрясать ее. Однако уже через секунду старуха оказалась рядом с ней. Мери почувствовала, как ладони бабки сомкнулись вокруг ее шеи и стали оттягивать ее от двери. Сделав последний рывок, девочка выпустила дверную ручку и, откинувшись назад, свалилась на диван. Подобно пушечному ядру миссис Хинтон накрыла ее своим массивным телом, все так же сжимая в руке нож.
- Мамочка!.. Мамочка!.. Сестра Чартерис... помогите...
Старуха закинула ей голову назад, кожа на горле натянулась...
Тем временем сестра Чартерис продолжала телефонный разговор.
- Слушаю вас?
- Это сестра Чартерис?
- Да, это Я,
- Это доктор Бурлей. Я звоню вам, чтобы сказать... неожиданно связь прервалась. Сестра несколько раз нажала на рычаг, подобные вещи ее всегда сильно раздражали. Эти телефонистки с каждым днем работают все хуже и хуже.
- Коммутатор!.. Коммутатор!.. Нас рассоединили!
- Будьте любезны, положите трубку, я снова вас соединю, - послышался бодрый женский голос.
Сестра Чартерис с досадой выполнила данные ей инструкции, после чего стала ждать, нервно притопывая ногой по полу. На душе кошки скребли - не надо было все-таки оставлять миссис Хинтон одну, - хотя она и успокаивала себя мыслью о том, что за такое короткое время ничего особенного случиться не может.
Она раздраженно посмотрела на телефон. Минуты через три он снова зазвонил. Сестра буквально сорвала трубку с рычага.
- Сестра Чартерис? Извините, нас разъединили. Я звоню вам, чтобы попросить вас дать миссис Хинтон перед сном успокоительное - ей надо хорошенько выспаться перед дорогой. Лучше всего дайте ей мединол. Что? Да, как в прошлый раз. А утром, перед отъездом, я заскочу к вам. До свидания.
Сестра Чартерис услышала щелчок и короткие гудки.
Телефон стоял на столике, располагавшемся в углу под лестницей. Сестра подумала, что раз уж она оказалась внизу, можно проинформировать миссис Уиллоуби относительно последних рекомендаций доктора. Она нашла хозяйку в гостиной - женщина сидела в глубоком кресле с книгой в руках. Сестра Чартерис не без удовольствия окинула взглядом комнату. Так тихо, спокойно, приглушенный свет, потрескивание поленьев в камине!
- Я вам нужна, сестра?
- Я хотела просто спросить, может, у вас есть какие-нибудь дополнительные распоряжения насчет завтрашнего дня?
- Нет, по-моему, все готово. Доктор Бурлей прибудет завтра утром, за полчаса до машины из больницы, - она опустила книгу. - О, знаете, сестра, мы конечно же делаем то, что надо, но иногда мне становится как-то не по себе.
- Вы сделали для своей матери все, что могли, - ответила та, стараясь держаться прямо и подтянуто в своей облегающей униформе.
Джоан грустно улыбнулась и добавила:
- Пожалуй, мы все сделали все, что смогли. Будьте любезны, по пути позовите ко мне Томпсона.
Сестра Чартерис быстро прошла в буфетную, передала, о чем ее просили, и вместе с дворецким направилась назад в гостиную. В этот момент они услышали крик Мери. В этом вопле явно чувствовался ужас, и раздавался он сверху, со стороны комнаты миссис Хинтон. Но почему он так резко оборвался? Сестра Чартерис опустила ладонь на руку Томпсона:
- Боже праведный! К ней девочка поднялась... Это из комнаты миссис Хинтон! Мне может понадобиться ваша помощь.
Она взбежала по лестнице, следом за ней быстро подня тся Томпсон. Едва повернув за угол, сестра посмотрела вниз и увидела миссис Уиллоуби с недоуменным выражением на лице. Она бросилась к двери в комнату миссис Хинтон, заранее протянув руку в направлении ручки. Дверь оказалась заперта.
- Миссис Хинтон! Пожалуйста, откройте дверь. Это сестра Чартерис.
Ответа не последовало. Тишина в комнате за дверью была какая-то напряженная, неестественная... словно кто-то вслушивался, ждал.
- Миссис Хинтон! Немедленно откройте дверь. Я знаю, что вы там, - она, нетерпеливо дергала за ручку.
Изнутри донесся низкий стон. Она прищурилась. Значит, Мери ранена?
Один лишь Господь Бог знал, что эта старая чертовка могла с ней сделать. Она посмотрела на широкие плечи Томпсона. Да, ему с дверью удастся справиться без труда.
- Миссис Хинтон, если вы сейчас же не откроете дверь, мы взломает ее.
Наконец она расслышала явные, хотя и определенно крадущиеся шаги за дверью.
Сестра Чартерно кивнула Томпсону. Тот приналег на дверь, но с первой попытки замок устоял. Очередной удар плечом - послышался характерный хруст ломаемого дерева. По коридору уже бежали миссис Уиллоуби и ее горничная, которых встревожил поднявшийся шум. Томпсон отошел на насколько шагов и в третий раз со всего размаха опустил свое тяжелое тело на дверную панель. С оглушительным треском дверь распахнулась. Когда все они влетели в комнату, миссис Хинтон повернулась к ним - до этого все ее внимание было сосредоточено на лежавшем на диване объекте.
Джоан невольно замешкалась у порога. Первое, что предстало ее изумленному взору, была нижняя часть лица ее матери, выкрашенная чем-то ярко-алым, а руки снаружи были словно одеты в красные перчатки.

Чарльз Ллойд (пер. Н.Куликовой)

@темы: "Дом Ужасов", интересное чтиво

---

"Взгляд"

Название: Взгляд
Автор: Azura
Email: [email protected]
Пэйринг: Гарри Поттер/Драко Малфой
Рейтинг: PG-13
Жанр: Flаff
Размер: Мини
Статус: Закончен
Саммари: Что может изменить один взгляд?

читать

Гарри никогда не думал, что однажды начнет писать стихи. Но сейчас лежащий перед ним пергамент служил неоспоримым тому доказательством. Ровные слова, выведенные аккуратным почерком… Крик измученной души, вылившийся в четыре строчки.
Он мог сказать с точностью до секунды, когда именно все произошло. Ровно месяц назад они с Малфоем подрались в очередной раз. Но этот раз был особенным. Особенным во всем. Начиная с того, что рядом не было ни Крэбба и Гойла, вечной свиты Слизеринского принца, ни Рона и Гермионы. Поэтому Гарри и Драко сошлись в поединке один на один. Причем, что было самое интересное, они не дрались на палочках, а "решили выяснить отношения" обычным маггловским способом - на кулаках. Гарри не мог вспомнить, из-за чего же они так яростно набросились друг на друга. Обычная словесная перепалка быстро переросла в драку, и вот они уже катаются по земле, пытаясь ударить друг друга как можно больнее. У Гарри рассечена губа, из которой идет кровь, у Малфоя разливается синяк на скуле… Когда Хагрид растащил их в разные стороны, держа на вытянутых руках за воротники мантий, точно котят, их взгляды вдруг встретились. Время словно замерло, голос лесничего звучал где-то далеко, все вокруг исчезло, кроме двух мальчишек, которые смотрели друг на друга, не в силах отвести глаз. Серебро схлестнулось с изумрудом в немыслимом взрыве чувств. Гарри заметил, как расширились зрачки Драко, как его холодные серые глаза стали меняться, темнеть, словно их серебро плавилось от внутреннего жара. Именно в тот момент Гарри почувствовал, что ненависть к блондину испарилась без следа, а ее место заняло совсем другое чувство.
Гриффиндорец был напуган тем, что с ним произошло. С того самого дня он стал избегать слизеринца: он старался не сталкиваться с ним в коридорах, спускался в Большой зал как можно позднее, когда уже почти все ушли, а на сдвоенных уроках садился на первую парту, чтобы не поддаваться искушению разглядывать блондина.
Это была только его тайна, и он не хотел давать Малфою оружие против себя. Эта пытка продолжалась уже целый месяц, и с каждым днем выносить ее становилось все труднее.
В спальню вихрем влетел Рон.
- Гарри, Гарри, ты сегодня пойдешь на ужин? Времени-то уже много, скоро все уберут.
Поттер быстро спрятал пергамент в карман. Даже лучший друг не был в курсе его внутренних метаний.
- Да, Рон, пойдем, я жутко проголодался.
В Большом зале действительно уже почти никого не осталось. Ребята сели за стол и принялись в ускоренном темпе поглощать пищу. Видимо, они действительно были очень голодными, так как не обращали внимания ни на что вокруг.
Внезапно Гарри почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, он наткнулся на глаза цвета расплавленного жемчуга. Драко смотрел на него, не отрываясь.
Резко отодвинув стул, Гарри выскочил из-за стола и пулей помчался к выходу. Рон проводил его изумленным взглядом.
Он бежал по коридорам, сам не зная, куда направляется. Словно пытался убежать от самого себя и от пронзительных серебряных глаз, которые все равно стояли перед его внутренним взором.
Внезапно кто-то схватил его за руку, заставляя остановить безумную гонку.
- От себя не убежишь, - словно эхо его мыслей, произнес тихий голос прямо в ухо.
Гарри резко развернулся. Перед ним стояла причина его бегства, обладатель глаз цвета жидкого серебра, его проклятие - Драко Малфой.
- Тебя это не касается, - он дернул руку, пытаясь вырваться из железной хватки.
- Ты уверен? - все так же тихо спросил блондин. - Кажется, ты потерял кое-что.
Он вытащил из кармана свиток. Гарри хватило одного взгляда, чтобы понять: это именно тот пергамент, на котором полчаса назад были написаны стихи.
Малфой медленно развернул лист. Гриффиндорец почувствовал, что краска заливает его лицо: над стихами, вместо эпиграфа его собственной рукой были заботливо выведены всего две буквы - ДМ.
- Какой же ты все-таки глупышка, Гарри, - нежно прошептал Драко почти в самые губы брюнета, прижимая его к себе всем телом.
Сыгравший свою роль пергамент мягко упал на пол, к ногам двух молодых людей, чьи взгляды слились в один, проникая в сердца друг друга, ломая все преграды и оставляя лишь одно - вечную истину.

Один лишь миг, один лишь взгляд,
В душе проносится Торнадо.
Твои глаза лишь мне горят,
Ломая все в пути преграды…

Конец.

@темы: dm/hp, интересное чтиво, fanfiction

---

Кирюша заказал авки с Ичиго. Арты дал сам. Вот что получилось.
10 шт., 120х120

1. 2. 3.
4. 5. 6.
7. 8. 9.
10.

@темы: ...by me, avatars

---

"Except him"

Автор: Le_Strange
Статус: закончен
Жанр: Романс
Тип: слэш
Рейтинг: PG
Размер: мини
Саммари: Мы абсолютно разные. Мы две притягивающиеся противоположности.

читать

--------------------------------------------------------------------------------

Ему не хватает аккуратности. Ему не хватает собранности. В его характере напрочь отсутствуют те черты, которые присущи мне.
Он приходит домой и раскидывает свои вещи, редко моет посуду, забывает кинуть свои носки в корзину с грязным бельем.
Он мешает мне, когда я работаю – крутится волчком вокруг кипящих котлов и говорит, говорит, говорит.… Иногда он говорит так много, что голова моя начинает раскалываться и я, не говоря ни слова, ухожу в подвал за очередной порцией Болеутоляющего, оставив зелье немного покипеть. А когда возвращаюсь, вижу его, радостно улыбающегося и показывающего мне кристально чистый котел. Помыл. В кои-то веки. Я судорожно вздыхаю, стараясь успокоиться, и говорю ему, что он – ходячее недоразумение. А он, пакостник, невинно так улыбается и ждет чего-то. И, черт возьми, он точно знает, что получит это «что-то».
А после, лежа на сбитых нашими общими усилиями простынях, он закуривает эти свои отвратительные маггловские сигареты, от которых пахнет до одури противно. Я не терплю этого запаха и поэтому распахиваю окно. А потом мы дружно мерзнем под тонким одеялом, прижимаясь друг к другу в попытке согреться. Но никто не закрывает окно – мы ждем пока выветрится запах. Он из-за своего убийственного чувства вины. А я из принципа.

~~~

А я до сих пор не понимаю, как мы уживаемся вместе. Я же такой растяпа. Из-за меня в нашей маленькой Лондонской квартире постоянный бардак. Он бесится, методично все за мной убирает, а под конец дня злющий-презлющий, получив, наконец, возможность работать, уходит в свою лабораторию и торчит там до потери сознания. До потери моего сознания, разумеется, потому что, как мне кажется, не жил бы я с ним, он бы дневал и ночевал среди своих котелков.
Но моего терпения хватает всего на час, и я несусь в лабораторию, понимая, что если сейчас с ним не поговорю – сойду с ума. Я врываюсь в маленькую, душную комнатку без намека на вентиляцию и говорю, говорю, говорю… Так…здорово. Он слушает меня, я точно знаю – слушает. Я рассказываю ему обо всем – об Аврорате, о новых выкрутасах отпрысков Рона и Гермионы, об очередном кавалере Джинни (а он даже не ревнует, зараза – знает, что я безуспешный гей). Потом он уходит за Болеутоляющим, ещё бы, моё мастерство забалтывать до смерти никто пока не попытался оспорить! А пока его нет, я выливаю нафиг все, что он там варил, чтобы вытащить его, наконец, из этого склепа. И мне даже не стыдно – я-то знаю, что ничего важного в моем присутствии он варить не станет – максимум очередное Успокаивающее, которого в подвале и так пруд пруди.
И я всегда получаю то, чего хотим мы оба.
А потом я курю. И я бы уже давно бросил это вредное занятие, но тогда он ни за что не откроет окно и у меня будет на повод меньше, чтобы всю ночь судорожно прижиматься к его телу…

~~~

Мы абсолютно разные. Молодой перспективный аврор Поттер и я – сорокадвухлетний экс-Пожиратель, с жутким шрамом на шее и кучей принципов, которые никому не нужны. Кроме него.

~~~

Мы две притягивающиеся противоположности. Талантливый зельевар, герой Второй Магической войны – Северус Снейп и я – спасатель-самоучка с кучей комплексов, которые никому не нужны. Кроме него.


finita

@темы: ss/hp, интересное чтиво, fanfiction

---

"Последний ингредиент"

Автор: ValDi5
Бета: нет
Рейтинг: G
Пейринг: ГП/СС
Жанр: Romance
Размер: мини
Отказ: все герои принадлежат Роулинг…
Аннотация: Иногда даже самые невозможные желания исполняются…

читать

… Он поднимался к вершине заколдованной горы очень медленно, но неуклонно, обдирая в кровь пальцы, которыми отчаянно цеплялся за каждый чуть приметный выступ, за каждую еле видимую впадинку. От мантии и рубашки давно остались одни воспоминания, обнаженную грудь покрывали царапины и ссадины, нанесенные острыми гранями камней. Ноги постоянно соскальзывали, каждый неудачный шажок вызывал липкие волны страха. Смотреть вниз он не собирался, но бездна, раскинувшаяся под ним, приковывала взгляд, широко и гостеприимно раскрывая объятия, и юноша только огромным усилием воли заставлял себя сопротивляться этому губительному притяжению.

Что заставило его совершить столь безумный поступок? Ведь он никогда раньше не был в горах и уж тем более не совершал восхождений... И вот теперь он на полпути к пику, да не просто какой-то там обычной горки, нет – сейчас он висит между небом и землей, цепляясь руками за серую громаду, на которую не рисковали подняться вот уже больше двухсот лет. Последняя попытка, о которой было известно, закончилась так же, как и все предыдущие – диким криком, глухим ударом и искореженным телом у подножия…

Проклятая гора была совершенно невосприимчива к магии и установила свои законы для пытавшихся покорить ее – аппарировать было невозможно, чары левитации не действовали, веревки рвались после первых же шагов, а крючья соскальзывали с поверхности, словно она совершенно не обладала трением. Подняться можно было, только используя руки и ноги, без волшебства и каких-либо приспособлений…

Почему же он, наплевав на более чем красноречивые свидетельства предыдущих неудач других, с маниакальным упорством продвигается вверх? Ведь даже если легенда не врет, он никогда не сможет воспользоваться ингредиентом, за который любой зельевар готов был отдать три четверти своей жизни. Зелья никогда не были его сильной стороной, но даже если бы он и рискнул в попытке приготовить древний состав, это было бы бесполезной тратой времени – точные пропорции Северус держал в голове, не доверяя тщательно оберегаемую тайну бумаге…

Впрочем, кое-что он все же написал в своем дневнике, который Гарри совершенно неожиданно обнаружил, яростно громя после финальной битвы кабинет в подземельях, оставшийся без своего мрачного хозяина.

… Старинное зелье было изобретено совершенно случайно, являясь результатом невероятного и неповторимого стечения обстоятельств, и получило название «Желание на час», которое отражало суть и возможности варева абсолютно точно – выпивший состав всего на шестьдесят минут уподоблялся джинну, обретшему свободу и имеющему возможность воплотить в реальность не чужие, а свои мечты и стремления…

Отлично понимая, чем может грозить сознательное приготовление подобного зелья, изобретатель тщательно закодировал все записи, помимо этого для излишней предосторожности не оставив точных пропорций, а Снейп, разделяя все опасения древнего мага, тем не менее не смог удержаться от искушения и записи расшифровал, теоретически подобрав оптимальный состав. Вот только последнего ингредиента, завершающего процесс превращения теории в реальность, у него не было, и быть не могло – цветок черного эдельвейса давно превратился в миф… Поговаривали, что его можно найти на заколдованной горе Мерлина, но до сих пор никто не смог доказать правдивость подобных слухов.

И вот теперь Гарри Поттер, Герой волшебного мира, собирался проверить, насколько легенды соответствуют действительности. Что он будет делать с цветком, если сказка окажется былью, юноша при всем желании ответить не смог бы. Может, уподобившись ненормальным собирателям гербариев, засушил бы чудо между страницами какого-нибудь толстого фолианта. А может, сглатывая слезы обиды и тоски, отнес бы на место последней битвы, где и оставил бы в той самой точке, в которой суровый язвительный профессор завершил свой жизненный путь, сгорая в слепящем огне последней воли умирающего Вольдеморта. Этой участи удостоились все, носящие Метку Мрака, разделив смерть со своим Хозяином и Повелителем, сгинувшим от руки Золотого мальчика…

… Перевалившись через край вершины, Гарри в течение нескольких бесконечных минут судорожно втягивал в себя разреженный воздух, пытаясь отдышаться. Наконец, морщась от боли в ободранных руках и груди, он, приняв вертикальное положение, осмотрелся вокруг и пораженно опустился на каменистую почву, так до конца и не поверив своим глазам. Перед ним, покачиваясь на тонком стебельке и сверкая капельками вечерней росы, переливаясь всеми оттенками черного, на маленьком ровном участке земли легенда гордо расправляла нежные лепестки…

Уже протягивая руку к цветку, юноша понял – ни за что на свете он не сможет сорвать этот миф, возродившийся к жизни. Осторожно погладив кончиками пальцев полураскрытый бутон, Гарри сглотнул горьковато-терпкую слюну, рассматривая чудо и вспоминая черный как ночь водопад густых волос, оказавшихся удивительно приятными на ощупь, непроницаемую мглу агатовых глаз и невероятную притягательность горячей нежной кожи… Вспоминая единственную ночь, о повторении которой с грустью мечтал все последующие безрадостные дни, понимая всю нелепость и невыполнимость желания… Вспоминая сплетение тел, страстные стоны и слова, которых не ожидал, но о которых грезил…

Содрогаясь в мучительных рыданиях, присоединяя свои слезы к каплям, блестевшим на цветке, Золотой мальчик желал получить то, что являлось самой несбыточной мечтой из всех возможных…

… Узкая изящная ладонь осторожно легла на вздрагивающее плечо, погладила его торопливо и неуверенно, зарылась на миг в непокорную шевелюру взлохмаченных волос и, словно испугавшись такого откровенно трепетного жеста, исчезла. Бархатистый вкрадчивый голос с хорошо знакомой язвительной интонацией зазвучал за спиной, разрывая напряженно-ждущую тишину:

- Слезы не к лицу гриффиндорцу, Поттер. Заканчивайте Ваше вечернее выступление и поднимайтесь – камень не самое лучшее место для ночлега. И подумайте над тем, каким образом Вы будете транспортировать нас вниз…


Конец.

@темы: ss/hp, интересное чтиво, fanfiction

---

"Мед с дегтем"

Предупреждение by me.

Эти рассказы "на любителя" - могут содержать как откровенный и кровавые, так и откровенно кровавые сцены. Так что "никакого принуждения - всё исключительно добровольно и по желанию".

II. Детские игры. "Мед с дегтем" А. Г. Дж. Раф (пер. Н. Куликовой)

'''''

В полном одиночестве Джимми беззаботно играл в саду. Ему вообще нравилось оставаться одному, когда он мог одновременно удовлетворять как свое детское любопытство, так и жажду новых завоеваний во время неустанных ползаний по самым потаенным уголкам обширного и довольно запущенного сада. Кроме того, здесь были минимальны шансы услышать предостерегающие окрики матери. В общем, глубоко закопавшись в заросли высокой травы и отгородившись таким образом от чуждого ему внешнего мира, Димми переживал поистине удивительный душевный комфорт. Высоко над головой светило солнце, а миниатюрное царство джунглей на целый день вперед таило в себе массу неведомых доселе удовольствий.
Приближалось время обеда, и мать позвала мальчика домой. С явным неудовольствием восприняв вторжение в свою обитель, он, однако, почувствовал, что нарастающий аппетит становится уже сильнее неприязни к диктату взрослых; одним словом, он медленно, нехотя, ступая кружным путем, направился к задней двери, которая вела на кухню. За время своих блужданий по заросшему подлеску Джимми основательно запылился, даже перепачкался, но все же почувствовал себя оскорбленным, когда мать справедливо выговорила
ему за это. Тем не менее, он покорно вымыл руки, а потом, как маленький, с жадностью поглощал обед, осеняемый доброй улыбкой матери, которая искренне считала, что ей повезло иметь такого самостоятельного и вполне независимого сына.
После обеда пошел дождь, и она запретила ему выходить наружу, так что Джимми не оставалось ничего другого, кроме как усесться в гостиной перед камином и отсутствующим взглядом больших небесно-голубых глаз созерцать взметавшееся над поленьями оранжевое пламя. Мать с любовью наблюдала за сыном, когда тот, словно о чем-то вспомнив, глубоко засунул руку в карман шортов и извлек грязный спичечный коробок, открыв который, продемонстрировал большого, волосатого, но довольно сонного на вид паука -
явного своего напарника по утренним играм. Прежде чем мать смогла вновь обрести дар речи, Джимми со свойственной большинству маленьких детей беззаботностью и бесцеремонностью оторвал пауку все лапки, а затем швырнул черное тельце в камин. Его лицо осветила довольная улыбка, когда огонь в камине с едва заметной вспышкой поглотил крошечную жертву, а в ладони чуть шевельнулись нервные окончания крохотных лапок.
Получив основательную словесную трепку и окончательно убедившись в том, что в сад ему больше не выйти, Джимми пришел к выводу, что остаток дня придется провести в обществе младшей сестренки Луизы. Девочка всегда вела себя аккуратно, достойно и не разделяла ни одного из увлечений своего брата. На Луизу у Джимми времени не было.
Матери было радостно видеть, что дети вместе поднялись наверх. Ведь в детской гораздо чище, чем в саду, и к тому же там есть еще один камин, так что они никак не замерзнут. В общем, до чая оба будут заняты и вдоволь наиграются.
Прошло время. Часам к пяти мать Джимми поднялась наверх и направилась к детской. Когда она распахнула дверь, представшее ее взору зрелище лишь спустя несколько секунд смогло отпечататься на лице обезумевшей от ужаса женщины. Смертельно побелев, она издала дикий, почти неземной вопль, после чего повернулась и спотыкаясь, едва не падая, бросилась вниз по ступеням, обволакиваемая эхом своих же метавшихся по дому криков.
Джимми нахмурился. Он давно уже оставил всякие попытки хоть как то понять поведение взрослых, а потому лишь покрепче ухватился за рукоятку обагренной стекавшей кровью пилы из набора "Юный техник" и твердо решил продолжить начатую игру. На столе лежало расчлененное тело Луизы - с кляпом во рту, плотно связанное крепко веревкой, великолепное во всей темно-красной прелести крови, которая вытекала из глубоких мясистых распилов, густыми струями сочилась со стола, медленно впитывалась в ткань
ковра и жуткими, амебоподобными ложноножками растекались по всем углам комнаты. Из камина распространялся сладковатый запах обугливающихся детских конечностей, на которых то там, то здесь вздувались и с игривым потрескиванием лопались блестящие пузыри.
Джимми почесал затылок неприятно липким пальцем. Его постоянно мучил вопрос о том, что же "тикало" у Луизы внутри. Впрочем, дождь, кажется, уже кончился, и он снова сможет пойти в сад - там ему будет гораздо веселее.

А. Г. Дж. Раф (пер. Н. Куликовой)

@темы: "Дом Ужасов", интересное чтиво

---

"Боггарт наоборот, или День рождения Малфоя"

Автор: aguamarina ([email protected])
Название: Боггарт наоборот, или День рождения Малфоя
Пейринг: классический - ГП/ДМ
Рейтинг: PG-13
Жанр: humor
Статус: закончен
Summary: Драко получает подарок на день рожденья
Disclaimer: а как вы думаете?
Размещение: уведомление отправлено.

читать

У Драко Малфоя был день рожденья.
Везение началось с самого утра - волосы улеглись идеально. Потребовалось всего два тюбика геля вместо обычных пяти. Сэкономленными тремя Драко смазал шерсть миссис Норрис, отметив попутно, что ежик из нее не лучше кошки. Приклеив к ежику… тьфу, к кошке записку «Здесь были мы, гриффиндорцы» и подивившись собственному изощренному уму, Драко пошел праздновать дальше.
В слизеринской гостиной он очень удачно подложил липучку обыкновенную вонючую (или, кажется, это была вонючка традиционная липучая?) на кресло Гойла и получил максимум удовольствия, намекнув тому, что это сделал Крэбб. Крэбб получил несколько меньше удовольствия, поскольку получил от пострадавшего «Импедименту» в сочетании с «Фурункулюсом».
Направляясь на завтрак, Драко с немалой приятностью увидел издалека, как рыжее поттеровское недоразумение (отзывающееся обычно на клички «Рон» и «Десять баллов с Гриффиндора!») поскользнулось на ровном месте и растянулось во весь рост. На самом деле вместо ровного места там была шкурка от банана. Это Драко знал точно, поскольку накануне лично инструктировал на этот счет Пивза. Не следует думать, что хогвартский полтергейст настолько проникся неземным обаянием Драко Малфоя, что стал служить ему верой, правдой и мальчиком на полетушках. Следует думать, что проникся он скорее подземным… хм… пусть будет - обаянием главного слизеринского призрака. В лучших традициях факультета Кровавый Барон доказал Пивзу, что, право, проще выполнить одно скромное желание Малфоя-младшего в качестве подарка от барона на день рождения, нежели сдаться на неделю в рабство к Плаксе Миртл. Пивз вспомнил, что милая девочка и при жизни отличалась богатым воображением, вздрогнул и согласился…
На завтрак Драко получил отдельный персональный торт. Торт был роскошным. Добби, конечно, считал себя свободным эльфом, но проигнорировать день рождения младшего бывшего хозяина было для него все равно что признать Поттера худшим игроком в квиддич всех времен и народов, то есть делом невозможным, невероятным и неприемлемым. Драко слопал вишенку с вершины кремового великолепия и отдал остальное на растерзание тут же помирившимся Крэббу и Гойлу. Привычка привычкой, а Слабительного порошка Добби для торта наверняка не пожалел. Свобода всегда сильно портила что людей, что эльфов...
На выходе из Большого зала слизеринцу повезло окончательно и бесповоротно. Второе рыжее поттеровское недоразумение (по загадочным причинам ее Драко не мог терпеть еще больше, чем первое) решило обогнать его на повороте. Нога Драко оказалась в нужное время в нужном месте, и недоразумение отлично отполировало метра три хогвартских коридоров. Подпрыгнув, она изготовилась было наслать на Малфоя Летучемышиный сглаз, за что Гриффиндор тут же (милый крестный!) лишился двадцати баллов. А потом еще десяти за то, что Поттер открыл рот. А потом еще десяти за то, что он забыл его закрыть. Определенно, утро удалось.
На Заклинаниях Драко трижды поднял руку быстрее грязнокровки. И ответил каждый раз правильно. Вид Грейнджер (в которой к концу урока уже трудно было узнать Грейнджер – вот если бы на плюющийся кипятком во все стороны чайник надеть лохматый парик…) с лихвой вознаградил его за вечер, проведенный над учебником. На Прорицаниях Драко, на радость профессору Трелони, разработал для Мальчика-Который-Явно-Зря-Выжил такой блестящий сценарий скорой, жестокой и беспощадной гибели, что профессор прослезилась и сообщила, что из него вырастет второй этот… как его… Пострадамус. Вообще-то Драко не хотел быть никаким Пострадамусом – его вполне устраивало быть Малфоем, но комплимент принял благосклонно.
В обед Драко отдал очередной слабительный торт Пенси и Блейзу, которые, в свою очередь, памятуя об участи Крээба и Гойла, до сих пор пребывавших в местах не столь отдаленных… от туалетных комнат, занялись коварным скармливанием халявы каким-то пуффендуйским первокурсникам. Драко спохватился, отобрал у пуффендуйцев последний кусок, особенно щедро посыпанный медпрепаратом, и угостил им школьную почтовую сову, после чего отправил ее с пустяковым письмом («Привет, Поттер! Можно на два слова? Твой В.-де-Морт») к Поттеру. Обед удался!
После обеда на тренировке по квиддичу Драко выпустил в воздух штук двадцать поддельных – сусального золота – снитчей, и чуть не упал с метлы, наблюдая, как свежеотмытый Поттер пытается выловить их. Самое забавное заключалось в том, что каждый пойманный Поттером снитч мгновенно краснел, открывал рот и начинал громко обвинять будущего героя в самых недостойных поползновениях и извращенных намерениях. Да, иной раз и от Уизли бывает польза, подумал Малфой, стараясь быть беспристрастным и пряча поглубже в карман чек из магазина «Всевозможные волшебные вредилки». Фред и Джордж, конечно, любили Гарри, но галлеоны были им как-то ближе по духу. Словом, вечер удался не хуже.
Перед сном началось самое интересное – открывание подарков. На это торжественное мероприятие Драко пригласил четверых гостей – всех соседей по комнате. В настоящее время гости деликатно толпились за дверью и ждали, пока именинник вдоволь насладится разворачиванием пакетов и коробок. Делиться радостью Драко не любил, справедливо полагая, что целое всегда лучше части.
Самая большая коробка была от Нарциссы. Открыв ее, Драко левитировал в шкаф одну потрясающую мантию… вторую потрясающую мантию… третью потрясающую мантию… сбился со счета на двадцатой и остальное потрясающее запихнул в гардероб, не считая. Крестный прислал небольшую коробочку с небольшими пузыречками. Драко пробежался глазами по небольшим этикеточкам, где разборчивым профессорским почерком стояло: Амортенция, Феликс фелицис, Веритасерум, Зелье живой смерти и т. д., и с восхищением подумал, что коробочка тянет лет на пятнадцать Азкабана. Если с хорошим адвокатом, конечно. Без него – пожизненно плюс еще лет пять…
Обнаружив на открытке, приложенной к следующей коробочке, крохотные буквы «С. Б.», Драко молниеносно распахнул окно и выкинул коробочку на свежий воздух. Свежий воздух мгновенно перестал быть свежим, поскольку коробочка содержала сильно сконцентрированный аромат… ну ладно, скажем так, сероводорода. Дальний родственник Сириус Блэк, с-собака, любил делать подарки-сюрпризы. Драко хорошо помнил, как в прошлом году он прислал с гиппогрифом открытку-вопилку, исполнившую на всю слизеринскую гостиную такие частушки, от которых уши свернулись трубочками даже у многоопытных Крэбба с Гойлом. Судя по улыбке Дамблдора на следующее утро, некоторые особо удачные пассажи было слышно и за пределами подземелий. С тех пор Драко любил собак еще меньше, чем раньше, когда он их просто ненавидел.
Подарок от другой дальней родственницы – Нимфадоры Тонкс, Дуры-с-розовыми-волосами – за окно кидать было не обязательно, но открывать следовало с осторожностью. Кузина порадовала Драко изумительной сочно-розовой мантией в мелкий портрет текущего директора школы. Драко подумал над утилитарным предназначением данного предмета и решил было отдать его большому (о-очень большому!) поклоннику директора – Хагриду, на пугало или на постеры. Но потом передумал, поскольку Малфои и благотворительность издавна обитали в разных концах вселенной и даже по праздникам друг друга не навещали. В конце концов, Драко решил подарить мантию обратно Тонкс, заменив Дамблдора симпатичным серым созданием из одного маггловского мультика со слоганом «Щас спою!». Это был недостойный поступок, вполне достойный слизеринца. Поаплодировав самому себе и спев в честь себя гимн, Драко продолжил приятное занятие.
Быстро переворошив содержимое нескольких коробочек с подарками от прочей родни и Темного Лорда (гель для волос; книги по теории и практике Темных Искусств; гель для волос; крошечный василиск в террариуме; сертификат на личного дементора; волшебный дартс с полным комплектом портретов гриффиндорцев в качестве мишеней; еще гель для волос; настольный квиддич, в котором всегда выигрывал Слизерин; поддельный, но очень хорошо выполненный дневник-крестраж Т. М. Риддла; гель для волос с эффектом лохматости) Драко с предвкушением приступил к главному – подарку от отца. Открыв упаковку известным только им двоим паролем («Поттергейтс»), Драко извлек небольшую шкатулку. На крышке стояло таинственное слово: «Траггоб». «Сын мой, - писал Люциус в открытке, - траггоб – это боггарт наоборот. (Драко тут же убедился в правдивости этих слов – не то, чтобы он не доверял отцу, но Люциусу все равно никто не доверял, так что одним неверящим больше, одним меньше…). Это существо превращается в то, что ты больше всего хочешь. На всякий случай – не все наши желания нам приятны – сообщаю контрзаклинание – «Триллерус». Желаю приятно провести время. Постскриптум: Лорд передает привет и желает успехов в учебе».
Драко открыл дверь спальни, поблагодарил гостей за визит и сообщил, что они могут располагаться на всех имеющихся в гостиной диванах, а также уютном каминном коврике. Затем он снова плотно запер дверь. Отцовский подарок предоставлял массу возможностей, и Драко собирался использовать их как следует. Он открыл коробку, из которой потек ржаво-серый дым, и стал ждать. Из дыма сконцентрировался Поттер. Драко зажмурился, досчитал до пяти и открыл глаза. Поттер. Драко закрыл глаза и досчитал до десяти, а потом еще до десяти. Открыл один глаз. Поттер. Драко, подняв палочку… и волшебную палочку тоже… пробормотал: «Триллерус!». Поттер растаял. Очевидно, в системе траггоба произошел некий сбой. Драко решил попробовать еще раз. «Хочу кубок школы по квиддичу», - подумал он. Выпустил траггоба. Дым сгустился. Поттер. «Триллерус!» - воскликнул Драко. Фантом исчез. Очень хочу кубок, подумал Драко, выпустил траггоба, получил Поттера, ликвидировал Поттера… «Кубок!». Поттер. «Триллерус!». «Отличный аттестат!». Поттер. «Триллерус!». «Собственный дракон!». Поттер. «Триллерус!». «Миллион галлеонов наличными!». Поттер. «Триллерус!». «Бутылку огневиски», - пробормотал измученный Драко. Наблюдая, как дым в очередной раз сгущается в зеленоглазого лохматого мальчишку в дурацких очках, именинник не выдержал и с криком «А ну его к боггарту, этого траггоба!» выкинул шкатулку в окно. Потом залез под одеяло и попытался уснуть. Да, вот так неудачно завершался этот замечательный день… Драко уже отбыл в объятия Морфея, когда почувствовал, что у сегодняшнего Морфея объятия какие-то чересчур крепкие. Драко открыл глаза. Перед его носом были дурацкие очки с зелеными глазами за ними.
«Триллерус», - устало сказал Драко. Траггоб не исчез. «Триллерус, триллерус», - уже более убедительно сказал слизеринец. Траггоб настойчиво полез целоваться. Целовался он хорошо. Драко даже подумал – не оставить ли, но провести ночь с клубом ржаво-серого дыма было слишком большим извращением даже для Малфоя. «Триллерус», - решительно сказал он. «Фиг тебе», - ответил траггоб знакомым голосом. «Поттер?» - спросил Драко с сомнением. «Поттер, Поттер… Гарри!» - обиделся траггоб… то есть Поттер… то есть Гарри. «Ты откуда?» - тихо фигея, спросил слизеринец. «У меня мантия, между прочим, невидимка. Я тут уже знаешь сколько торчу? Пока все подарки переждал… А Сириус молодец, уважаю!». «Шампунь от блох ему купи, - посоветовал Малфой. – А зачем ты здесь торчишь?». «Ну у тебя же типа как день рожденья, - замялся Поттер. – А я типа как этот…». «Незваный гость? - догадался Драко – Ложка дегтя? Заноза в зад…». Он замолчал, чувствуя, что слишком близко подобрался к истине. «Не… я типа как подарок… типа от меня», - сообщил Поттер, как будто сам не верил в то, что сказал. «А-а-а», - протянул именинник, меняя интонацию от недоверчивой до понимающей и придвигаясь ближе… к подарку. В общем, подумал наутро совсем невыспавшийся и совершенно счастливый Драко, можно считать, что ночь его дня рожденья тоже, безусловно, удалась…

T H E E N D

@темы: dm/hp, интересное чтиво, fanfiction

---

Кхем, 6 штук аватар by me.
...феерично звучит *ржот*...
Хм, скажем так, заказал Ичирин. Сказал, что хочет Фая. Ну я и сделал. Жду вердикта.

1. 2.
3. 4.
5. 6.

@темы: мои омуты, ...by me, avatars

---

Мда, неожиданно, однако...
...но чертовски приятно *довольная морда*...
...и пусть не победители...это был только первый заход...

Найдите меня

18.05.2009 в 09:45

Пишет  anicontest:

33-ая неделя. Победители.
Результаты~

Победители и призеры~
Первое место
от  AKashI

Второе место
от  AKashI

Третье место
от  [fiore di nebbia]


Призер, набравший большое количество очков, но не попавший в первую 3-ку

Автор:  Amaryllis  IAMPROSTO

Победители (1-3 места) могут заказать баннеры. Простите за задержки - всё обязательно будет!

Администрация всех поздравляет и желает удачи в новой, грядущей, неделе!!!

апд. Еще загадочнее. Блин, первую ж неделю только учавствую.

...ну мы вообще выдали...

18.05.2009 в 09:59

Пишет  cgicontest:

Неделя X: результаты.

Результаты

первое место  Шеллиан

второе место  Skata	второе место  Amaryllis	второе место  Шеллиан

третье место  Skata

_

лучшая интерпретация  IAMPROSTO

Победители могут заказать себе баннеры в комментариях к этой записи.

Спасибо всем за участие, ждем ваших работ на новой неделе!

У меня будет баннер...
...уиииии...
...молодцы мы, короче *хмыкнула*...

запись создана: 18.05.2009 в 09:58

@темы: мои омуты, диагноз ясен..., ...by me, avatars

---

"My unknown memory"

Аламарана...какже я люблю этого автора. Очень жаль, что она перестала писать. Очень жаль, что она так и не написала "Чучела" - первая и единственная глава просто прекрасна.
Грустно, но красиво.

Автор: Аламарана
Пэйринг: ДМ/ГП
Рейтинг: General
Жанр: Romance
Размер: Мини
Статус: Закончен
Саммари: Забыть, чтобы не помнить или не помнить, чтобы забыть?

Just wish that I didn't feel,
Like there was something I missed,
Take back all the things,
That I said to you.

And I'd give it all away,
Just to have somewhere to go to,
Give it all away,
To have someone to come home to.

Linkin Park, “My December”

читать

Я знаю, что сейчас где-то идёт война. Не спрашивайте, откуда — я просто знаю.

Мне кажется, я понял это, когда на моё окно приземлилась худая чёрная птица — встрёпанная, угловатая, с величаво выгнутой шеей и напряжённым размахом исполинских крыльев.

Она была прекрасна.

Уселась и посмотрела на меня. На меня. Осмысленно так посмотрела, вдумчиво. В диковатых глазах, похожих на драгоценные камни, светилась грусть, смешанная с какой-то усталой покорностью. Почти человеческое выражение. Почти. И вместе с тем — первобытная, звериная тоска. Тоска волка-одиночки.

— Привет. — Я осторожно протянул руку, будто пытался коснуться тлеющей головёшки. — Ты чья? Или чей? — Изумрудные глаза сверкнули. -
Я... знаю... тебя...?

Я... знаю... тебя...?

Я... знаю... тебя...?

Ветер швырнул полы занавесок в разные стороны; круговерть из воздушных пощёчин, принесённого ветром дыма и света дрогнула и спала. Только глухой крик, полный острого горя смертельно больного человека ещё мгновение звенел в воздухе.

Я выглянул в окно. Прочь от моего дома бежал тонкий, словно гонимый ветром, юноша, весь какой-то смешной и нескладный. В тот миг, когда он обернулся и подарил мне неясный, невыносимый, словно выстрел в спину, взгляд, я понял, что больше никогда не увижу его. И это было не одно и то же, что никогда не видеть знакомого, с которым здороваешься каждое утро, или приятеля, небрежно кивающего при встрече. Это было, словно беззаветно любящему отцу сообщили, что его ребёнок уезжает за границу.

Я... знаю... тебя...?

Пальцы нервно вцепились в подоконник — как? почему? Кто он? Кто мы? И почему вдруг мы?

Что-то не случилось. Что-то пошло не так. Это не я. Я бы никогда не стал волноваться по такой ерунде. Или…

...беги-беги, мой родимый, лети-лети, моё солнце, это печально, но я знаю, что завтра тебя не станет…

Но куда же ты? Не уходи...

Не уходи... вернись...

Почему мне кажется, что я уже говорил эти слова раньше? Почему мне кажется, что я не получил на них ответа?

…завтра тебя не станет…

Я знаю, что сейчас только у меня в квартире тепло и сухо, хотя отопление отключили. Не спрашивайте, откуда — если бы я знал, я бы всё равно не сказал. Я смотрю в него, и в моей памяти всплывает ночь, тёмный лес и голос кого-то смутно дорогого: «Если бы я не знал тебя, Драко, я бы подумал, что ты боишься».

Почему-то это кажется очень важным.

@темы: мои омуты, dm/hp, интересное чтиво, fanfiction

---

"Мальчик, который замучил ужа"

Предупреждение by me.

Эти рассказы "на любителя" - могут содержать как откровенный и кровавые, так и откровенно кровавые сцены. Так что "никакого принуждения - всё исключительно добровольно и по желанию".

II. Детские игры. "Мальчик, который замучил ужа" Тим Стадт (пер. Н. Куликовой)

А вот и вторая часть - про "милых детишек".
'''''

Пожалуйста, не поймите меня превратно. Мне очень нравятся змеи. Впрочем, как и все другие рептилии. В доме у меня в стеклянных банках постоянно живут несколько таких штучек, и я ни за что не променяю их на традиционных собаку или кошку. Все эти Рексы, Бобики, пожалуйста, - это для вас, я же лично предпочитаю тех, кто в чешуе.
Возможно, именно по этой причине я испытываю некоторое чувство вины, рассказывая эту историю. Нет, я отнюдь не тревожусь насчет того, что может найтись хотя бы один здравомыслящий человек, которому вздумается обвинить меня в этой истории со змеей, тем более, что уж мне-то известно, кто именно повинен во всем случившемся. Чувство неловкости, которое я испытываю, скорее происходит из поистине чудного отношения большинства людей к змеям. Им никак не удается избавиться от предубеждения по отношению к этим скользким и якобы смертельно опасным существам, а стоит в разговоре обмолвиться про змею, как у слушающих немедленно встает перед глазами весьма реальная угроза. Это стереотип, и никто, пожалуй, не думает иначе.
В данном же случае я вынужден признать, что человек, о котором я намерен вам рассказать, действительно вел себя крайне непорядочно. Это видно с самого первого взгляда. А потому все, о чем я хочу попросить вас, быть по возможности объективными в оценке случившегося. Тогда вы сами убедитесь, что маленькая змея была отнюдь не кровожадным злодеем, а сама стала жертвой бездушного обращения, и все, на что она решилась, было лишь актом справедливого отмщения.
Впрочем, вернусь к своему рассказу. Рискуя показаться нескромным, все же скажу, что начать его можно с меня самого. Разумеется, было бы нелепо отрицать мою, хотя и косвенную, но все же причастность к случившемуся. Зовут меня Родни Драммонд, и я, как вы уже знаете, увлекаюсь рептилиями. Не профессионально - работаю я страховым агентом, да и змей в наших краях водится не так уж много; нет, я просто любитель-герпетолог, и если вы не поленитесь обратиться к словарю греческого языка, то обнаружите, что дословно это означает "исследователь пресмыкающихся".
Ящерицы, крокодилы, черепахи и тому подобное. Змеи, разумеется, тоже. Естественно также предположить, что поскольку я интересуюсь этими животными, некоторым из них нашелся уголок и в моем доме. Пустующая спальня на первом этаже оказалась прекрасным местом, где я разместил всевозможные емкости и клетки с осветителями и обогревателями, призванными создать необходимый комфорт для их обитателей. Все это выстроилось вдоль одной стены комнаты, в которой, если не считать письменного стола и вращающегося кресла, больше ничего нет.
Рептилии жили у меня уже несколько лет, когда на одной из вечеринок я познакомился с Биллом Картером. Сейчас не время описывать ни тот мальчишник, на который мы были с ним приглашены, ни нашу последующую езду наперегонки с полицейской машиной. Достаточно сказать, что мы довольно хорошо узнали друг друга, и в более зрелые годы, чтобы вместе скоротать время, часто обменивались взаимными визитами.
Когда Билл женился на своей учительнице-француженке, а мой собственный роман завершился полной неудачей, я ожидал, что дружба наша пойдет на спад, однако этого не произошло. Действительно, какое-то время мы встречались довольно редко, но потом, когда его сын чуть подрос, он снова стал навещать меня. Одним словом, наша дружба возобновилась.
Впрочем, рассказать я хотел не столько о самом Билле, сколько о его сыне Треворе. Этот самодовольный мальчишка всегда сильно раздражал меня, и даже несмотря на то, что с ним произошло, я должен признать, что едва ли испытал удовольствие от новой встречи с ним. Билл боготворил сына и, как мне кажется, именно в этом заключалась вся загвоздка. Когда мальчик подрос, Билл стал таскать его с собой почти на все наши встречи. Думаю, несколько слов о том, как произошло мое знакомство с ним, дадут вам некоторое представление об этом подрастающем негодяе.
Был ранний вечер, пятница, и я только что вернулся из Лондона, где приобрел южноамериканского каймана, являющегося близким родственником аллигатора, весьма похожим на него. Разумеется, между ними есть некоторая разница, однако здесь я опускаю эти подробности, тем более, что в молодом возрасте оба животных внешне почти не отличаются друг от друга. Мой же образец едва достигал в длину тридцати сантиметров. В своем террариуме я устроил для него удлиненный бассейн, куда налил немного воды и соорудил из песчаника нечто вроде островка с гротом. Сверху над бассейном я разместил двухсотваттную лампу, тепло от которой поддерживало в бассейне нужную температуру. В тот день я сидел у себя за письменным столом, что-то жевал и просматривал справочную литературу, желая найти в ней ответ на вопрос: следует ли кормить каймана ежедневно или раз в два дня. Само животное неподвижно лежало в своем бассейне, не выказывая ни малейших признаков зарождающегося аппетита.
Раздался звонок у входной двери, и я пошел открывать. У порога стояли двое гостей. В принципе, я и не исключал возможности прихода Билла, но вот то, что он привезет с собой сына, оказалось для меня полной неожиданностью. Серые брюки туго обтягивали мясистые ляжки мальчишки, а пуловер достаточно явно обозначал его пухлый живот. Округлые розовые щеки и солидный двойной подбородок словно подпирали маленькие надменные глазки, на мгновение скользнувшие по мне и снова юркнувшие в сторону. Билл положил ладони на толстые плечи сына.
- Познакомься, - сказал он. - Это Тревор. Поздоровайся с дядей Родни.
По его тону я понял, что он считает сына по меньшей мере восьмым чудом света. Тревор поздоровался.
- Рад тебя видеть, Тревор, - сказал я, думая, правда, несколько иное. Затем я проводил гостей в комнату и успел услышать за спиной нетерпеливое: "Па, а когда мы уйдем отсюда?".
Билл проявил живой интерес к моим новым приобретениям; Тревор же молча уставился на бассейн, и я не без удовольствия отметил про себя, что его тяжелые черты несколько утратили свою угрюмость. Кайман продолжал лежать прямо под лампой - недвижимый, но явно настороженный.
- Что это? - прямо спросил Тревор.
- Это детеныш аллигатора, - ответил я, посчитав, что едва ли стоит вдаваться в биологические подробности ради какогo-то напыщенного сопляка. Я привез его только сегодня, и он, похоже, чувствует себя не вполне уверенно на новом месте. Поэтому постарайся не говорить слишком громко и вообще не беспокоить его.
- Где ты его раздобыл? - с интересом спросил Билл.
-У одного торговца живностью возле лондонского зоопарка. Там же, где ящериц покупал.
Билл знал это место, потому что нередко сопровождал меня. Увлекшись описанием других приобретений, я совсем забыл про Тревора, когда неожиданно раздался его голос.
- Это не аллигатор, а кайман, - резко проговорил он.- Почему вы сказали, что это аллигатор? Если вы действительно так считаете, то явно ошибаетесь.
Тревор стоял рядом с письменным столом, и я с досадой заметил, что он заглядывает в мои справочники. Один из них был раскрыт как раз на цветной иллюстрации, на которой были особенно заметны различия между обоими животными. Парень оказался достаточно смекалистым и смог по одной лишь картинке установить, что я сказал неправду.
- Я знаю, что это не аллигатор, но решил не вдаваться в технические детали их различий.
Тревор ничего не ответил, но из-за его осуждающего молчания я почувствовал себя в дурацком положении и продолжал действовать соответственно.
- Череп каймана, - напыщенно сказал я, - отличается от аллигатора...
- Это я уже знаю, - перебил он меня. - Успел прочитать.
Билл заметил, что его сыну, очевидно, понравилось уличать меня в маленьких хитростях, и потому поспешил увести его к другим клеткам и банкам. Наконец парень уселся и принялся разглядывать цветные фотографии, которые я привез в прошлом году из Африки, тогда как мы с Биллом стали болтать о всяких пустяках.
Спустя некоторое время до меня донесся весьма характерный всплеск, за ним еще один. Звуки исходили из угла, в котором располагался бассейн с кайманом. Я резко обернулся и увидел, как юный негодяй засунул в него руку и терзает бедное животное, которое судорожно выпрыгивало из воды и дергалось из стороны в сторону, стараясь укусить толстые, надоедливые пальцы.
- Прекрати! - резко бросил я.
Его рука дрогнула, взметнулась ввысь и задела свисавшую с потолка лампочку, которая свалилась и, ударившись об один из камней, взорвалась. Я бросился к бассейну и стал его внимательно осматривать. Кайман же укрылся в искусственной пещерке.
-Глупая выходка, ты не находишь? - сердито спросил я. - Ведь я же просил не беспокоить его.
К моему удовлетворению, Билл, как и я, был разгневан поступком мальчишки. Вернувшись в комнату с ведром и тряпками, чтобы собрать осколки, я застал обоих поспешно натягивающими плащи.
- Извини, пожалуйста, Род, - сказал Билл. - Все будет в порядке, так ведь?
Ну не ругать же мне друга за глупую выходку его сына.
- Не беспокойся. Думаю, пару дней не станет принимать пищу, но потом все образуется, - заверил его я. - По крайней мере, теперь я точно знаю, что он вполне здоров и достаточно активен. Обратил внимание, как он пытался ухватить его палец?
Уже на следующее утро кайман почти оправился от потрясения, стал довольно бойко бегать по вольеру, съел дохлую мышь и даже поцарапал меня, когда я собирался чуть приподнять его.
Рассказал я все это с единственной целью - показать, каким безжалостным, даже жестоким юнцом был этот мальчишка, который, как мне казалось, должен был непременно когда-нибудь плохо кончить. Если бы я позднее вспомнил об этом инциденте, возможно, тягостная развязка не наступила бы, по крайней мере, так скоро. Кто знает... Впрочем, едва ли есть смысл долго распространяться относительно этого маленького негодяя.
- Помню, как-то раз я ходил с ними в зоопарк, где Тревор без умолку болтал несусветную чушь про содержащихся в клетках животных и буквально вывел меня из себя беспрестанными хлопками и ударами по клеткам террариума - ему хотелось, чтобы животные двигались! В другой раз он вздумал таскать кошку за хвост... И все это время - просто поразительно, ведь Билл не мог не замечать, как действует мне на нервы его сын, - он упорно продолжал таскать его на все наши встречи.
События, о которых я собираюсь рассказать, начались вскоре после того, как у меня появился маленький уж. Пустячная забава на фоне каймана, подумаете вы, но дело в том, что в течение нескольких месяцев у меня дома вообще не было змей. Как-то раз мой приятель-фермер пришел ко мне и спросил, не заинтересует ли меня змея, случайно попавшая под зубья его комбайна. Я и сам видел, что животное сильно пострадало, и сделал все, что мог: промыл раны, обеспечил ей тепло, приготовил еду. На этом мое врачевание завершилось. Не исключая возможности визита Билла и его мерзкого чада, я положил змею в ящик и поставил его в кухню, где никто не мог побеспокоить животное.
Отец с сыном действительно приходили, и не раз, но я так и не заикнулся о новом обитателе дома. Лишь спустя полтора месяца, когда змея окончательно оправилась, я перенес ее в вольер и решил не скрывать факта ее присутствия.
Тревор прореагировал незамедлительно.
- Что это, папа?
С первого дня нашего знакомства он старался по возможности избегать обращения лично ко мне. Я все же ответил ему. Кук я уже сказал, змей у меня долго не было, так что это оказался первый случай, когда Тревор получил возможность наблюдать рептилию вне стен зоопарка.
- Папочка, а можно мне ее посмотреть? - заклянчил он. Поскольку змея практически выздоровела, я вытащил ее из ящика, гибкое тело быстро скользнуло между пальцами, и блестящая треугольная головка лукаво выглянула из-под моего запястья. Темные, с желтым ободком глаза сияли, тонкий кончик хвоста элегантно свисал с ладони.
Тревор внимательно всматривался в животное, и мне даже польстила столь неожиданная заинтересованность со стороны бесчувственного мальца.
- А подержать ее можно?
- Только не делай резких движений, - предупредил я и положил змею на ладонь Тревора.
Он действительно проявил интерес, и мне пришлось ответить на кучу его вопросов. В частности, я объяснил, что язык змеи представляет собой уникальный орган обоняния и одновременно вкуса, рассказал про два желтых пятна на голове, которые позволяют отличить безопасного ужа от его смертоносных сородичей. Потом я описал строение змеиного тела и растолковал, каким образом это животное может без видимых мышечных сокращений передвигаться с довольно большой скоростью. Ему захотелось посмотреть те места на теле ужа, где были порезы, и я указал на неровные полоски, кое-где нарушавшие симметричный узор. Затем, во избежание появления у него неуместной сентиментальности по поводу одного из самых совершенных орудий убийства, когда-либо сотворенных природой, я позволил ему заглянуть в бесчувственные, лишенные малейшей жалости глаза змеи, и разрешил самому оценить силу беспрестанно сокращающихся мышц длинного тела. Я объяснил, что, охотясь, змея лежит совершенно неподвижно в ожидании появления добычи, и на примере собственной чуть подрагивающей руки продемонстрировал несовершенство мускульного контроля человека. Тревор спросил о том, как змея питается, и я рассказал, что она может целиком заглатывать крупные объекты, после чего начинается долгий процесс переваривания пищи. По его заверешнии змея снова испытывает острое чувство голода, провоцирующее ее на очередную холодную и безжалостную охоту за добычей.
Наконец я водрузил змeю на ее обычное место, хотя и заметил, что интерес Тревора к ней не угас. Я показал ему некоторые иллюстрации и объяснил, что особое строение змеиных зубов позволяет животному буквально мертвой хваткой вцепиться в тело жертвы.
После некоторого раздумья я принес несколько довольнотаки жутких фотографий, на который были запечатлен процесс заглатывания лягушки большим ужом.
- Видишь, - сказал я, указывая на большие безжизненные глаза лягушки. - Она уже смирилась со своей участью.
Змеиные жертвы, как правило, не оказывают долгого сопротивления.
Тревор выслушивал все это с неожиданным интересом, и на этот раз я простился с ним гораздо теплее, чем раньше. В конце концов, решил я, возвращаясь в террариум и включая на ночь свет, та неподдельная заинтересованность, которую Тревор продемонстрировал в отношении змей, отчасти нейтрализует все негативное, что можно сказать об этом пареньке.
Спустя несколько дней мы встретились с Биллом в городе.
Он хотел посоветоваться со мной относительно подарка Тревору ко дню рождения. Я быстро понял, куда он клонит - ему хотелось, чтобы я уступил ему того самого ужа. Билл сказал, что парень и слышать не хочет ни о чем другом, и они с женой, в принципе, не возражали бы угодить мальчугану, естественно, если я объясню ему, как ухаживать за змеей.
Что и говорить, мне польстил такой интерес к моему хобби. Но в своей искренней готовности удружить приятелю я забыл про многое другое, о чем он не раз говорил мне; о заброшенном под кровать сломанном игрушечном поезде его прошлогоднем подарке, об испорченной яхте, к которой парень охладел на второй день после ее покупки, о щенке, которого во избежание дальнейших мучений в руках безжалостного "хозяина" пришлось отдать на усыпление. Я почему-то забыл тогда обо всем это и с готовностью пообещал Биллу помочь со змеей.
Это оказалось нетрудной задачей. Выбрав теплый солнечный субботний день, я отправился за город. Примерно в пяти-шести милях от города располагались три небольших озера, достаточно богатых рыбой и лягушками, чтобы привлечь всех обитавших в округе ужей. Минут через пятнадцать я заметил приличных размеров змею, медленно проползавшую вдоль борта вытащенной на берег заброшенной лодки. Пару минут она заставила погоняться за ней, но в конце концов пала жертвой своего же любопытства, и я смог подцепить ее. Это была толстая, блестящая красавица примерно шестидесяти сантиметров в длину. Через пару дней мы с Биллом пошли в зоомагазин, где купили небольшой напольный ящиктеррариум и дюжину маленьких лягушат, которых змее хватило бы на первые пару месяцев жизни, пока Тревор сам не научится добывать корм для своей питомицы. Иными словами, я постарался сделать все необходимое.
На следующий день после праздника Билл пришел ко мне и рассказал, что, насколько он может судить, Тревор выполнил все данные ему рекомендации и даже заслужил своеобразную благодарность своей питомицы - змея чувствовала себя великолепно и съела одну лягушку.
- Хороший знак, - удовлетворенно сказал я. - Если змея питается, значит с ней все в порядке.
И я не волновался. В последующие две недели у меня было много работы, и я с головой ушел в написание годового отчета. За это время я ни разу не видел ни Билла, ни его сына, поскольку каждый день возвращался омой поздно вечером и сразу же заваливался спать. Я полагал, что змее хорошо живется у ее нового хозяина, хотя, по правде говоря, не так уж часто вспоминал о ней.
Но вот как-то раз я встретил Билла на Хай-стриг. Он сказал, что несколько раз пытался найти меня, но не заставал дома. Я объяснил, чем занимался все это время, после чего мой друг как бы между прочим обмолвился, что змее, как ему кажется, нездоровится и ему бы хотелось, чтобы я зашел и посмотрел в чем дело. Тревор, по его словам, очень беспокоится и буквально не находит себе места... "Это ты сам не находишь себе места, тогда как Тревору на все наплевать", - подумал тогда я. Мы договорились, что на следующий день я зайду.
По пути к Биллу я, предчувствуя, в чем там дело, зашел в магазин электротоваров и купил стоваттную лампочку. Я знал, что лишь редкие змеиные недуги нельзя вылечить при помощи дополнительного света и тепла. Когда мы пришли, Тревора дома не было, и я не стал спрашивать, где он.
Едва переступив порог детской, я понял, что зря помог Биллу с этим подарком. Воды в террариуме почти не было, а оставшаяся позеленела от старости, грунт основательно засорился, а стенки террариума покрылись грязно-желтым налетом. Температура в ящике едва достигала шестнадцати градусов, так что было не удивительно, что змея сникла. Я мгновенно понял, что искренний энтузиазм Тревора был не более чем сиюминутным увлечением избалованного мальчишки.
Сама змея, свившись в кольцо, лежала рядом с чашкой для воды. Вид у нее был самый плачевный.
- Ты не знаешь, - спросил я Билла, - когда он в последний раз кормил ее?
- Нет, по-моему, он давал ей лягушек, которых мы с тобой тогда купили. Я, правда, сам не видел, но, возможно. Мери...
Пока я вворачивал лампочку, меня не покидала надежда, что тепло восстановит аппетит змеи, хотя поддержать его удастся лишь в том случае, если рядом окажется хоть какая-нибудь подходящая еда. Билл тем временем прошел на кухню к жене и вернулся с садком, в котором жили лягушки. Крышки на бачке не было.
- Похоже, они разбежались... - растерянно проговорил Билл. - Наверное, после того как Тревор в первый раз покормил змею, он неплотно закрыл крышку, и она где-то затерялась.
Заглянув в бачок, я убедился в том, что он пуст.
- Так он что, только один раз кормил змею? - я вздохнул. - Билл, животное таких размеров не может жить несколько недель, имея в желудке одну-единственную лягушку, тем более такую протечную.
Не отрицаю, мне все это было безразлично и потому, видимо, отразилось в моем тоне. В самом деле, Биллу следовало контролировать, как его сын обращается с живым существом.
Я почувствовал, что мой друг искренне расстроился.
- Я не знал, что они все разбежались, - проговорил он.
- Билл, - продолжал я, - это самое элементарное бездушие со стороны Тревора. Дело в том, что змея принципиально отличается от нас, людей. Она не может заставить себя забыть про голод тем, что почитает книжку или пойдет прогуляться. У нее организм хищника, почти постоянно нацеленный на поиск пищи. Без нее она будет чувствовать себя очень плохо. Постарайся, пожалуйста, объяснить Тревору столь простую истину, если, конечно, хочешь, чтобы змея прожила у вас достаточно долго.
В общем, наговорил я ему немало, о чем лозже и сам сожалел, поскольку ругать в данном случае следовало исключительно Тревора. Перед уходом ядал ему адрес зоомагазина, где почти всегда можно купить тритонов и лягушек. На сей раз я не стал выполнять за Тревора эту работу, поскольку тот вполне был в состоянии самостоятельно справиться с этой задачей.
Последующие события пересказать несложно, примерно через неделю после нашего последнего разговора я, не дождавшись звонка от Билла, сам решил наведаться к нему, чтобы посмотреть, поправилась ли змея. Идя по саду мимо окон комнаты Тревора, располагавшейся на первом этаже, я заметил, что свет в террариуме не горит. Как и в прошлый раз, мальчишки дома не было.
Через минуту после прихода я понял, что беспокоиться больше не о ком и не о чем. Билл сказал, что Тревор даже не подумал сходить в магазин за кормом для змеи. В общем, произошло неизбежное, и в итоге безжизненное тело дохлой змеи выбросили в мусорный бак. На сей раз я решил не жалеть чувств Билла и прямо высказал ему все, что думал о его сыне. Сначала он покорно выслушивал меня, но затем, видимо, взыграли отцовские чувства и он стал огрызаться. В общем, распроащилсь мы как никогда холодно.
Концовку этой истории я объяснить не могу. Когда все это случилось, я старался как можно меньше думать о происшедшем, а сейчас и подавно собираюсь переехать в другой район. По-моему, вполне логичный поступок, тем более, что к мысли о нем меня подтолкнула полиция. К счастью, мне никогда раньше не предъявлялись какого-либо рода обвинения, так что не могу судить, насколько убедительными показались мои объяснения и доводы. Одним словом, все прошло довольно гладко и ни у кого не возникло никаких вопросов.
Но про свою находку, раскрывшую правду о случившемся, я не смогу забыть никогда. Кроме того, насколько мне известно, никто о ней так ничего и не узнал.
У меня нет никаких доказательств в подтверждение моей теории. Возможно, вы, как и я, подумаете, что она вполне обоснована, хотя можете и не согласиться со мной, или даже посчитаете, что у меня просто разыгралось воображение, и в итоге посмеетесь над моим рассказом. Пусть так. Упрекать вас я не стану, а может, это даже и к лучшему. Мне самому змеи нравятся, и я бы хотел, чтобы и другие также разделяли это чувство. Но я одновременно не хочу, чтобы оно помешало мне объяснить вам, что же произошло с мальчиком по имени Тревор после того, как уж умер с голоду.
Змея погибла утром того самого дня, когда я приходил к Биллу справиться насчет ее здоровья. Подобно дряблой оливково-зеленой веревке уж лежал на устилавшем дно террариума песке рядом с чашкой с водой - возможно, в последний раз перед смертью он попытался найти спасительную пищу. Первой умершую змею обнаружила Мери, мать Тревора, пришедшая убирать его постель. Вернувшись домой к обеду, мальчишка проявил едва заметный интерес к случившемуся и явно не чувствовал за собой никакой вины. За обедом отец велел ему закопать змею в саду, но в ответ Тревор лишь промычал что-то нечленораздельное. Аналогичным образом он отреагировал и на несколько повторных напоминаний. В конце концов юнец выскочил из комнаты с дохлой змеей в вытянутой руке, швырнул ее в мусорный бак и до вечера не появлялся дома. Придя наконец, он тут же устроился перед телевизором. Билл попытался было пристыдить сына, но ему помешала какая-то шумная передача. Вся семья просидела перед экраном часов до одиннадцати, когда Тревор наконец насмотрелся всего, чего хотел, и милостиво разрешил родителям отправить его спать.
С этого момента я могу лишь приблизительно обрисовать вам последовательность происшедших событий. Все, на что я способен при этом опираться, это мои научные познания, на основании которых я сделал некоторые дедуктивные, чисто умозрительные выводы. Между тем, я практически уверен, что то или почти то, что я представил себе, действительно произошло ночью в спальне Тревора. Эта ужасная картана с трудом умещается в моем сознании, хотя, повторяю, мне представляется, что все было именно так.
По внешнему виду Тревора можно было предположить, что сон у него достаточно крепкий. И в тот вечер он, видимо, улегся и быстро заснул, свободный от каких бы то ни было переживаний и чувства вины за смерть животного. Плотный, даже толстоватый, он лежал в своей пижаме под темным одеялом, выставив наружу лишь пухлое, гладкое лицо.
Никто не знает, сколько показывали часы, когда все началось. Если судить по тому, что Билл и Мери не проснулись, значит, где-то после полуночи, хотя они вообще могли ничего не слышать. В конце концов, все происшедшее имело отношение к одному лишь Тревору и, естественно, переживалось им самим. В любом случае, в ту ночь в его комнате происходили невероятные, даже неестественные события.
Я, кажется, догадываюсь, что именно разбудило Тревора.
Во всяком случае, не громкий стук крышки мусорного бака, чуть приоткрывшейся, съехавшей и грохнувшейся об асфальт. Если бы он понимал истинное значение этого стука, то, наверняка, как ошпаренный соскочил бы с кровати и с полоумным криком бросился бы из комнаты, спасаю собственную жизнь. Но он этого не сделал. Возможно, сквозь сон он услышал какой-то шум, но потом лишь повернулся на другой и тут же снова уснул.
Вы помните, я как-то говорил, что бывал в комнате Тревора и заметил тогда, что все ее окна выходят на одну сторону. Над большими оконными проемами были сделаны два вентиляционных отверстия, которые всегдаоставались закрытыми на защелку, оставляя между вентилятором и рамой зазор в несколько дюймов. Тревор проснулся от неясного, скребущего звука, как будто кто-то пытался проникнуть внутрь комнаты через этот зазор.
Подобно надсадному мяуканью кошки, домогающейся, чтобы ее впустили в дом, этот звук с настойчивой монотонностью продолжался в течение нескольких минут. Парень оторвал сонную голову от подушки, пытаясь разглядеть в темноте источник шума.
Удалось ли ему это сделать сразу - трудно сказать. А может, он продолжал лежать, скованный страхом, до тех пор, пока защелка не соскочила и окно не распахнулось, вслед за чем в нем показалась голова ночного визитера - громадная клинообразная тень, заполнившая собой все вентиляционное отверстие.
Я как сейчас вижу перед собой эту картину: голова протискивается в комнату, надежно поддерживаемая мускулистым оливково-зеленым телом, которое тугими кольцами сжимается и разжимается чуть поодаль. Затем этому телу понадобилась новая опора, и оно соскользнуло на высокую книжную полку, стоявшую в ногах кровати.
Кричал ли Тревор? Возможно, хотя и маловероятно. Думаю, он оставался там, ще и был, обливаясь от страха потом и не издавая ни звука. А может, он просто схватил одеяло, натянул себе на голову, словно надеясь, что найдет в этой пуховой пелене надежную защиту от надвигающейся опасности.
Тело продолжало вползать через вентиляционное окошко, скользить по раме наподобие зловещего гибкого кабеля, поворачиваясь из стороны в сторону и обследуя незнакомые предметы блестящим, почти метровой длины языком.
Оказавшись целиком в комнате и свалившись на пол, оно скрутилось кольцами в углу, высматривая то, зачем сюда явилось. Теперь все его чувства были максимально обострены и воспринимали любой шорох, доносившийся с кровати обезумевшего от ужаса мальчишки.
Я вижу перед собой эти громадные темные, с желтым ободком глаза, большие как мужской кулак, наполненные безграничным Голодом и готовые на все ради куска пищи. И вот тело приходит в движение, кольца ритмично сокращаются, и голова, рассекая ночную тишину, приближается к постели.
Как правило, охотящаяся змея некоторое время внимательно рассматривает свою жертву и лишь потом делает решительный бросoк. Но эта, похожая на привидение дьявольская змея, и без того слишком долго ждала, а укутанный в одеяло подросток оказался пленником в своей собственной постели. Я вижу, как громадная голова склоняется над изголовьем кровати, подобно матери, собирающейся поцеловать своего ребенка. Тревор делает одно-единственное судорожное движение и... Я стараюсь больше не думать об этом.
Масса нервной чепухи, подумаете вы? Посоветуете к психиатру обратиться? Но ведь я до вас никому об этом не рассказывал...
Да и сейчас ни одна живая душа кроме меня не знает, что на дне мусорного бака, в котором они нашли тело Тревора, лежат раздувшиеся останки ужа, до этого обвивавшего мальчика так, будто когда-то эта шестидесятисантиметровая рептилия действительно могла вместить в себя его тело.

Тим Стадт (пер. Н. Куликовой)

@темы: "Дом Ужасов", интересное чтиво

---

"Me and My Ferret: A How-To Guide"

Продолжаем. Решил забить в темы и пейринги. У меня-то их только два в основном. Но я ведь зануда, дотошный до деталей. Так что внесу эти два священных.

Автор: Cherusha
Переводчик: Laya
Пэйринг: ГП/ДМ
Рейтинг: General
Жанр: Fluff
Размер: Мини
Статус: Закончен
Саммари: Что делать, если у вас появился хорек

читать

Хорьки игривы и невероятно любопытны. Они могут забираться в самые неожиданные и труднодоступные места, поэтому будьте уверены: Ваш дом принадлежит им.

Когда он переселился к тебе, то долго и тщательно осматривал все комнаты, уделяя внимание каждой мелочи. Он решил, что мебель безвкусная и устаревшая. Жаловался, что обои и ковер с ней не сочетаются. Возмутился отсутствием необходимых для нормального существования вещей. К примеру, тебе пришлось долго оправдываться, что ты всегда ешь напротив телевизора. И поэтому стол тебе абсолютно ни к чему.

Конечно, он был шокирован красно-золотыми простынями в твоей спальне и угрожал сжечь их своими руками, если ты немедленно их не заменишь. Потом заглянул в шкаф, схватился за голову и самозабвенно ругался некоторое время. После его ревизии пригодным был признан только один костюм, который ты надевал на интервью (спасибо Гермионе за подарок) и пара черных ботинок. Остальные вещи были признаны "хламом" и аккуратно сложены на кровати, чтобы быть уничтоженнными одним взмахом палочки.

Катастрофа казалась неизбежной. К счастью, вам удалось найти компромиссное решение: половина твоей одежды вернулась в шкаф, но взамен ты был вынужден купить новые светло-зеленые простыни и симпатичный обеденный стол. В свою очередь, это заставило его отказаться от идеи окрашивания стен в цвета Слизерина.

Хорьки энергичны и своенравны, но поддаются дрессировке. Проявите терпение и понимание.

Ты так нервничал первое время, приглашая к вам Рона и Гермиону. Их визиты были подобны приезду нежеланных родственников, только в сто раз хуже: они просто не могли выносить общество друг друга.

Особенно плачевно закончилась первая встреча. Стоило им переступить порог, как в воздухе повисло напряжение. Оскорбления и намеки не заставили себя долго ждать, и друзья покинули твой дом в бешенстве, а у тебя с ним состоялся весьма неприятный разговор. Ту ночь ты провел на кушетке.

Стало ясно: либо придется тайком бегать на встречи, либо надо заставить их вести себя как цивилизованные люди. Приняв решение, ты убедил их сделать еще одну попытку. В тот раз не было криков и обвинений, надо сказать. Но это потому, что стороны решили игнорировать друг друга, и вечер прошел в тягостном и неловком молчании.

Большинство людей бы смирилось, но ты недаром был упрямым гриффиндорцем, привыкшим добиваться своего. Придерживаясь тактики "больше встреч — больше возможностей завязать дружеские отношения", ты делал все возможное для победы. И у тебя получилось — в вашу двенадцатую встречу.

Довольно странно звучит, но ты так и не понял, как это произошло: поначалу беседа ограничивалась привычным "Здравствуй" и "Пожалуйста, передай овощи". Но к концу вечера они уже хохотали и хлопали друг друга по спине, словно старые приятели. Они нашли у себя кое-что общее, и это была любовь к тебе. К твоему искреннему негодованию, им очень нравилось обсуждать тебя и подшучивать. Только и слышалось "А помнишь, когда он..." и "Точно! Он это сделал! А еще он..." Помимо смущения и возмущения, ты даже немного приревновал: они действительно очень сдружились. Но ты понимал, что твое заветное желание наконец исполнилось, и улыбался, слушая их болтовню.

Хорьки нуждаются во внимании и любви своего хозяина, особенно при пробуждении. Также они обожают, когда их балуют и ласкают.

Он любит разговаривать с тобой обо всем на свете, начиная с обсуждения погоды и событий дня и заканчивая глупыми законами Министерства и новинками в мире моды. Иногда тебе кажется, что ему просто нравится слушать свой голос, и ты не упускаешь возможности поддразнить его. На самом деле, ты тоже обожаешь слушать его. Когда он не кричит и не насмехается, его голос становится тихим и удивительно нежным.

Тебе нравится ухаживать за ним. В выходные ты приносишь ему завтрак в постель, и иногда он разрешает покормить себя. Он просыпается от запаха блинчиков и сиропа, как только ты заходишь в комнату. Ты обожаешь смотреть на него, такого взъерошенного и беззащитного. И когда он сладко потягивается, сонно улыбаясь, у тебя замирает сердце. Ты надеешься, что он счастлив.

Еще он любит валяться на диване, уютно устроив голову у тебя на коленях, вслух читая утренние газеты. Когда предоставляется такая возможность, ты запускаешь руки в его волосы и перебираешь их, накручивая на пальцы. Ты забываешь обо всем на свете, и он нередко пихает тебя локтем, чтобы удостовериться, что ты слушаешь.

Больше всего на свете ты любишь засыпать в его объятиях. Он доверчиво прижимается к тебе, уткнувшись носом в шею, такой теплый и любимый. Ты вдыхаешь запах его волос и даже представить не можешь, что когда-то жил без него. И засыпаешь со счастливой улыбкой.

Еnd

Ах, да... У хорьков очень изящное телосложение. А еще они обладают необычайной гибкостью.

Ты не можешь не согласиться с этим утверждением. Это было проверено столько раз...

@темы: dm/hp, улыбнуло, интересное чтиво, fanfiction

---

"Остров страха"

Предупреждение by me.

Эти рассказы "на любителя" - могут содержать как откровенный и кровавые, так и откровенно кровавые сцены. Так что "никакого принуждения - всё исключительно добровольно и по желанию".

"Остров страха" Уильям Сэмброт (пер. В.Полищук)

Этот рассказ завершает первую, одноименную с ним, часть.
'''''

Кайл Эллиот шел вдоль широкой каменной стены, с жадным любопытством заглядывая в каждую щель.
Он приехал на крошечный островок, лежащий посреди Эгейского моря, в надежде найти что-нибудь интересное для своей небольшой коллекции. И он нашел.Нашел! В саду, за этой каменной стеной, в центре фонтана стояла прелестная скульптура: обнаженная женщина с ребенком. Настоящий шедевр.
С первого взгляда ему показалось, что скульптура сделана из гелиотропа, яшмы или какого-то другого камня из полудрагоценных халцедонов. Хотя он прекрасно понимал, что это невозможно. Он не знал ни одной скульптуры из подобного материала.
Кайлу захотелось получше рассмотреть их. Он вынул из кармана миниатюрную складную подзорную трубу. У него перехватило дыхание - они были восхитительны. Теперь он хорошо видел слегка повернутую голову женщины, ее глаза, расширенные от застывшего в них удивления. Он невольно посмотрел туда же, куда смотрела она, - таким живым и таинственным был ее взгляд. Ребенок, обхватив ее пухлыми руками, полуоткрытым ртом чуть касался груди женщины.
У Кайла создалось впечатление, что он словно скользит вниз по ее гладкому телу. Кайл охватил профессиональным взглядом скульптурную группу целиком, лихорадочно пытаясь определить автора. Но не сумел. Она могла быть создана и вчера, и тысячелетия назад. Лишь в одном Кайл мог быть уверен: ни в одном каталоге ее не было.
Кайл попал на этот остров совершенно случайно. Он плыл на допотопной греческой посудине, которая медленно и без определенного маршрута сновала от острова к острову: от Лесбоса к Хиосу, потом к Самосу, через множество островов Киклады - и далее к легендарному морю, приближаясь к древней земле, по которой Боги ходили как люди. Кайла никогда не оставляла надежда найти на одном из этих маленьких древних островов маленький шедевр, сокровище, тысячелетиями скрытое от людей. Если такое случалось, и деньги позволяли Кайлу приобрести его, он приобщал новый экземпляр к своей коллекции. Но это бывало крайне редко.
Во время небольшого шторма изношенный мотор суденышка неожиданно заглох. Но вскоре, прокашлявшись, заработал снова. Их посудина лениво дрейфовала в зеленовато-голубом просторе Эгейского моря. Вдруг Кайл увидел вдалеке смутные очертания крошечного острова. Он посмотрел в подзорную трубу и увидел необычную стену, подковой огибающую часть острова. Она была сложена из камня и как будто вырастала из морской пены.
Кайл спросил капитана:
- Что это за островок там вдалеке?
Капитан ничего не ответил и даже не взглянул в ту сторону, куда показывал Кайл.
- Там каменная стена, похожая издали на подкову, спускается прямо к морю.
- У него даже названия нет, живет там всего несколько пастухов и больше ничего нет, - хрипло сказал капитан, стоя спиной к острову.
- Но я вижу стену, - мягко сказал Кайл, - вот посмотрите.
И он протянул капитану подзорную трубу.
- Нет, - сказал капитан, глядя прямо перед собой. - Это какие-то развалины. Там даже нет пристани. Туда уже много лет никто не ездит, и электричества там нет. Я думаю, вам там не понравится.
- Но я хочу увидеть вблизи эту стену и то, что за ней скрывается, сказал Кайл.
Он чувствовал, что капитан чем-то взволнован. Но не мог понять, в чем дело.
- Я хочу осмотреть эту стену, - еще раз спокойно сказал Кайл.
- Но там ничего нет. Это очень старое место. Там все давно разрушено, - упрямо повторил капитан.
В конце концов Кайл уговорил капитана. Его доставили на остров в шлюпке. Выйдя на берет. Кайл сразу же увидел совершенно безлюдную единственную улицу небольшой деревеньки, уединенную гостиницу, несколько рыбачьих лодок с заплатанными парусами и на низких холмах небольшие стада коз.
Он понял, что капитан говорил правду: это был старый заброшенный остров, даже отдаленно ничем не напоминающий осколок древней цивилизации, следы которой находил он на других островах Эгейского моря. Только стена волновала его воображение. Стены строят для защиты чего-то или для того, чтобы впускать или не впускать... Он хотел знать, для чего построена эта стена.
Устроившись в старомодной гостинице, он немедленно отправился к стене, обошел ее снаружи, надеясь найти ворота или хотя бы расселину. Но она была неприступна, как сторожевая башня. Обескураженный неудачей, он возвращался обратно тем же путем. Его внимание привлекло тихое мелодичное журчание воды за стеной. Внимательно осмотрев стену, он обнаружил маленькое отверстие, не больше грецкого ореха. Кайл прильнул к нему, и так и остался стоять, потрясенный, не в силах оторвать глаз от женщины с ребенком, стоящей в нескольких шагах от него, по ту сторону стены. Он был абсолютно убежден, что наконец нашел то чудо, которое искал по всему свету. Кайл снова подумал, что упоминание об этом шедевре не только ни разу не встретилось ему ни в одном из каталогов, но даже никогда не дошло до него хоть отдаленным намеком или неясным слухом. Как могла оказаться эта скульптура на крошечном острове, даже не имеющем названия, за гигантской стеной, которая и сама была творением гения.
Кайл был истинным знатоком искусства, и от сознания того, что он нашел великое и ранее неизвестное произведение, у него бешено колотилось сердце, и спазм перехватил горло. Он должен приобрести эту скульптуру, и он это сделает, чего бы это ему ни стоило. Кайл подумал, что настоящая цена скульптуры, вероятно, никому не известна и, возможно, даже владелец имения не предполагает, какую ценность представляет скульптура в центре старого фонтана. Он с трудом заставил себя оторваться от отверстия в стене и медленно побрел в гостиницу.
Он шел и думал, что скульптор, создавший эту маленькую изысканную композицию, несомненно заслуживал места на Олимпе. Но кто он?
У входа в гостиницу он задержался, чтобы смахнуть пыль с ботинок, и в этот момент из дверей выскочил мальчишкачистильщик с щеткой в одной руке и ваксой в другой, быстро спросил: "Разрешите?" - и начал чистить ботинки Кайла.
Кайл присел на скамейку и стал рассматривать мальчишку. Это был невысокий пятнадцатилетний юноша, гибкий и сильный. В древние века он был бы прекрасной моделью для одного из шедевров Праксителя: прекрасной формы голова, тугие кудри, два падающих на лоб локона, похожие на рожки Пана, и классический греческий профиль. Но нет, Пракситель не сделал бы его своей моделью из-за небольшого шрама, похожего на трещину. Он проходил от носа к углу верхней губы, слегка приподнимая ее и обнажая сверкающие белые зубы. Разве что Пракситель решил бы изваять Пана со шрамом.
- Скажи, кому принадлежит имение за деревней? - спросил Кайл на хорошем греческом языке.
По лицу мальчишки пробежала тень, и он молча покачал головой.
-- Ты должен это знать, - настойчиво сказал Кайл. - Оно занимает всю южную часть острова, и окружает его высокая каменная стена.
Мальчик снова покачал головой и ответил:
- Она всегда была здесь.
Кайл улыбнулся ему.
- Всегда - это очень неопределенное время. Может быть, твой отец знает?
- У меня никого нет, - сказал мальчик с достоинством.
- Извини, - сказал Кайл и тут же спросил:
- Но, может быть, ты все же знаешь фамилию владельцев имения?
Мальчишка пробормотал одно слово.
- Гордон? - переспросил Кайл. - Ты сказал Гордоны? Имение принадлежит англичанам?
В этот момент он почувствовал, что умирает его надежда. Ведь если имение принадлежит англичанам, то у него очень мало шансов приобрести эту чудесную скульптуру.
- Они не англичане, - тихо сказал мальчик.
- Я бы хотел с ними встретиться.
- Это невозможно. Туда нет дороги.
- Я знаю, что туда нет дороги со стороны острова, но я думаю, там есть пристань или что-то в этом роде, чтобы можно было высадиться с моря.
Мальчишка снова покачал головой, не поднимая глаз.
Возле них остановились несколько жителей деревни. Они разглядывали Кайла и молча прислушивались к их разговору. Насколько Кайл знал греков, они были людьми шумными, жизнерадостными, любопытными, всегда готовыми дать совет. Эти же были сдержаны, молчаливы и неулыбчивы будто не греки вовсе.
Мальчишка закончил работу, и Кайл бросил ему пятидесятилептовую монету. Тот поймал ее на лету и улыбнулся настоящий шедевр с трещинкой.
Обратившись к старому крестьянину. Кайл спросил:
- Вы знаете владельцев имения за стеной? Я хочу встретиться с ними.
Пробормотав что-то себе под нос, старик ушел. А Кайл мысленно обругал себя за психологическую ошибку: в Греции сначала говорят о деньгах. И он громко сказал:
- Я заплачу пятьдесят... нет, сто драхм тому, кто отвезет меня туда морем.
Он знал, что сто драхм - большая сумма для бедняков, влачивших жалкое существование на этом скалистом острове. Большинство из них не зарабатывало столько и за год тяжелой работы. Это были большие деньги. Но никто из них не отозвался на его предложение. Молча, один за другим, они ушли, не оглядываясь.
Вскоре Кайл понял, что во всей деревне нет ни одного человека, который помог бы ему преодолеть эту стену или, по крайней мере, поддержал разговор о ней или ее владельцах. Все вели себя так, будто ее вовсе не было. Это загадочное молчание лишь подогревало любопытство Кайла и его желание завладеть сокровищем за стеной.
Ему и раньше приходилось встречаться с местными табу. Большинство из них были результатом вражды или ссор, уходящих корнями в далекое прошлое. Мало кто помнил истинную причину этих раздоров, но все ревностно поддерживали их. Однако здесь, он это чувствовал, было что-то совсем другое.
Кайл вышел на улицу и на окраине темной деревушки остановился, задумчиво глядя на море. Услышав тихие шаги за спиной, он обернулся и увидел мальчишку-чистильщика. Мальчишка подошел почти вплотную к Кайлу и схватил его за руку. Кайл почувствовал, что тот дрожит, хотя ночь была очень теплая. Не глядя на Кайла, мальчишка взволнованно зашептал:
- Другие... они не хотят... я отвезу вас в своей лодке...
Кайл облегченно вздохнул. Разумеется, ему надо было сразу обратиться со своей просьбой к мальчишке. Одинокий парень, сирота, он, конечно, найдет применение сотне драхм, несмотря на любое табу.
- Спасибо, - с чувством сказал Кайл. - Когда мы поедем?
- Перед отливом, за час до рассвета, - прерывающимся от волнения голосом сказал мальчишка. - Я вас отвезу, но подплыву только к скалам у стены. Там вы дождетесь отлива и уйдете... дальше...
У него перехватило дыхание.
- Чего ты боишься? - спросил Кайл. - Всю ответственность за нарушение права собственности я возьму на себя, хотя я не думаю...
Мальчишка перебил его:
- Другие... Когда вы вернетесь в гостиницу... никто не должен знать, что я вас везу туда.
- Конечно, если ты так хочешь.
- Пожалуйста, я прошу вас. Им это не понравится...
- Не волнуйся, - сказал Кайл. - Я никому ничего не скажу.
- За час до рассвета я буду ждать вас у берега, возле стены.
Когда Кайл вышел на берег, звезды уже почти погасли, и он не сразу увидел мальчишку, сидевшего в маленькой, подпрыгивающей на волнах лодчонке. Лодка была без паруса, и Кайл понял, что мальчишке пришлось довольно долго грести, чтобы обогнуть остров. Они оттолкнулись от берега и поплыли. Море было неспокойным. Дул прерывистый прохладный предрассветный ветер. Сбоку вырисовывались неясные очертания гигантской стены.
- Кто все же построил эту стену? - спросил Кайл, когда они уже подплыли к одной из островерхих скал, выступающих из воды у подножия стены.
- Древние, - односложно ответил мальчик, еще больше дрожа от непонятного Кайлу страха.
Он все время сидел спиной к стене и смотрел в открытое море.
- Она всегда была здесь, - упрямо повторил он.
Всегда. И пристально разглядывая длинный изгиб стены в первых лучах восходящего солнца. Кайл уже почти не сомневался, что она стоит здесь давно, очень давно, возможно, с начала греческой цивилизации. И восхитившая его скульптура тоже. Тем более, странным казался ему теперь тот факт, что о них ничего не известно в мире. И неожиданно Кайл понял, что этот остров, даже не обозначенный на карте, до него посещали очень многие такие же одержимые, как он. Почему же в таком случае он никогда не слышал о нем?
Дно лодки задело за каменную гряду у основания скалы.
И мальчишка перестал грести.
- Я вернусь за вами во время следующего отлива, - сказал он чуть слышно. - Вы заплатите мне сейчас?
- Конечно, - сказал Кайл и достал бумажник. - Но не мог бы ты подвезти меня чуть подальше?
- Нет, - пронзительно вскрикнул мальчишка. - Не могу.
- Почему здесь нет пристани? - спросил Кайл.
Отсюда ему была хорошо видна узкая полоса песчаного берега между краями стены. Песок, скалы и чуть дальше, в глубине острова, то тут, то там кипарисы, опутанные густым вьющимся кустарником - и больше ничего.
- Послушай, - попросил он мальчику. - Я возьму лодку, а ты подождешь меня здесь, возле скал. Я там долго не пробуду. Мне только нужно встретиться с владельцами имения и договориться...
- Нет, - в голосе мальчишки прозвучал панический страх. - Если вы возьмете лодку...
Не договорив, он привстал и резко наклонился вперед, чтобы оттолкнуться от скалы. В этот момент волна подняла лодку, мальчишка потерял равновесие, закачался и, опрокинувшись назад, ударился головой о скалу. Волна накрыла его, и он быстро ушел под воду. Кайл нырнул за ним, оцарапав грудь о выступ скалы. В нескольких футах под лодкой он увидел мальчишку и попытался схватить его за рубашку, но она расползлась у него в руках. Он снова наощупь отыскал мальчишку, схватил его за волосы и устремился наверх. Вынурнув, он стал искать лодку, но ее не было видно. Нельзя было терять время на поиски, и Кайл поплыл к берегу, легко подталкивая мальчишку вперед. Примерно через сотню ярдов он почувствовал под ногами песок.
На берегу мальчишка закашлялся, из носа у него полилась вода. Кайл отнес его подальше от линии прибоя и усадил на песок, прислонив спиной к скале. Мальчишка открыл глаза и недоуменно уставился на Кайла.
- Все в порядке, - сказал Кайл. - Ты посиди тут немного, а я поищу лодку, пока ее не унесло слишком далеко.
Когда Кайл пригнал лодку к берегу, ветер стих, и солнце поднялось высоко над морем. Мальчишка стоял, прислонившись к скале, и через плечо настороженно вглядывался в глубь острова.
Подойдя ближе, Кайл бодро окликнул его:
- Я вижу, тебе уже лучше.
Он подумал, что это маленькое происшествие может послужить отличным оправданием перед владельцами имения за непрошенное вторжение на их территорию.
Мальчик ничего не ответил и не двинулся с места, продолжая глядеть в одну точку. Кайл тронул его за плечо, но тут же отдернул руку и стал оглядываться по сторонам, словно искал что-то. Он увидел следы на песке: вот мальчишка поднялся, вот, слегка приволакивая ноги, подошел к скале, вот его собственные следы, а вот цепочка изящных следов, будто босоногая женщина, чуть касаясь песка, выбежала из-за деревьев и, обогнув скалу, исчезла в глубине острова.
Не в силах оторвать взгляд от этих следов. Кайл вдруг с ужасающей ясностью понял то, о чем должен был догадаться в тот самый момент, когда впервые замер от восхищения перед невообразимым совершенством матери и ребенка. Он отлично знал все мифы древней Греции, и теперь у него в голове отчетливо звучало одно слово: Горгоны. Один из самых страшных мифов.
Три сестры: Медуза, Евриала и Стено с извивающимися змеями вместо волос. Три создания, настолько ужасные, что, по легенде, тот, кто осмелился взглянуть на них, немедленно превращался в камень.
Стоя на теплом песке рядом с мальчишкой и слушая тревожные крики чаек. Кайл со всей полнотой постигал тайну острова и этой стены. Теперь он знал, кто ее построил и что за ней скрывалось. Не английское семейство Гордоны, а намного более древнее семейство - Горгоны.
Персею удалось убить Медузу, но ее сестры были бесcмeртны
"Бессмертны! О господи! Этого не может быть! - в смятении подумал Кайл. - И все же..."
Он медленно поднял глаза на прислоненного к скале мальчишку и несмотря на сковавший его страх, опытным взглядом ценителя не смог не отметить абсолютное совершенство маленькой статуи. Прекрасная форма - греческий профиль, два крутых локона над лбом, похожие на рожки, застывшее на лице удивление. Маленький Пан из халцедона. Шедевр с трещинкой.
Кайл услышал за спиной тихий шелест. Он напрягся и, прислушавшись, понял, что это вовсе не шелест, а змеиное шипение, и, хотя точно знал, что смотреть в ту сторону не должен, медленно обернулся.

Уильям Сэмброт (пер. В.Полищук)

@темы: "Дом Ужасов", интересное чтиво

---

Проблемы-проблемы-проблемы...ненавижу об этом думать.
...а мы и не думаем...ну, очень редко...
...ммм, а так хочется не думать вообще...

Выходные - как обычно. Некра с Лайтом приехали помыться, ну и остались на ночь. Сидели смотрели старые диснеевские мультики - "Красавицу и Чудовище" и "Русалочку". На первый возникла идея фика.
...мда...
Сегодня все дружно свалили. Некра с Лайтом по домам, Саи с Тео - на пати. Правда перед этим развели тут салон красоты, блин. Главный стилист, визажист и парикмахер - Некра. Я - ее менеджер. И я категорически против брать клиентов, отдающих натурой.
...*ржот* говорящих, что отдадут...
Короче, все свалили - кинули меня тут одного.
...сволочи *похихикивает*...
Сейчас пойду писать пост на Аркану и делать авки на иконтест. Прикололо меня это дело.

МНЕ НЕ ХВАТАЕТ СЛЕША. Я ХОЧУ СНАРРИ!!!



...*двоя сидят оголодавшие - пускают слюни, третья лишь скептически хмыкает* ну так добиваем трипов и - вперед - читать слеш...

@темы: мои омуты, диагноз ясен..., HP-fandom, ss/hp, дом, милый дом, other people, movie, pic

---

"На первый взгляд"

Вот, я теперь еще и фики начал выкладывать. На макси и миди буду искать ссылки, а мини - прям так кидать.
Могу с полной уверенностью сказать, что этот фанфик - шедевр. Автору огромный респект.

апд. Похоже, что с ХогНета его удалили...пришлось всё в комментах выкладывать.

На первый взгляд
Автор: ИК-ИК
Бета: Stasya
Категории: AU , OOC, Angst (немного), Action
Персонажи: Том Реддл, Гарри Поттер и другие.
Размер: миди
Тип: слеш
Рейтинг: R
Предупреждения: Сильный ООС некоторых персонажей. Конец пятой книги немного переделан. Шестую и седьмую я игнорирую почти полностью, кроме некоторых спойлеров. Любителям Альбуса Дамблдора читать категорически воспрещается. Внимание! Это СЛЕШ! Присутствует жестокость, упоминание изнасилования и намеренное извращение морали. Вы предупреждены.
Саммари: Что произойдет, если в войну между Дамблдором и Волан-де-Мортом вмешается третья сторона? И Темный Лорд окажется в плену в одной камере со своим главным врагом – Гарри Поттером? Правильно, он воспользуется подвернувшимся случаем и попытается соблазнить парня, переманив, таким образом, на свою сторону. Но что же, в конце концов, выйдет из этой затеи? И нет ли у Гарри причин принять такое щедрое предложение?
От автора: Один из моих любимых пейрингов. Не знаю, как получится, но сюжет вроде намечается интересный. Произведение, которое задумывалось как мини, а постепенно превратилось в миди. Эх, люблю AU. Все по стандарту: предательства, гриффиндорское благородство, афродизиак и два врага в одной камере. Для начала…
Только вот предупреждаю сразу – данный фик с завышенной самооценкой. Ну, ОЧЕНЬ завышенной! Так что потом не жалуйтесь!
Размещение на размещение полученно от автора.

читать

Глава 1
«Ах, какая невезуха!»*
День первый.
Темный Лорд был брошен в камеру чуть ли не пинком под зад. Какое неуважение к сильным мира сего! Ну, ничего… как только Пожиратели Смерти освободят своего господина, он покажет этим наглым похитителям, как страшен в гневе Лорд Волан-де-Морт!
Мужчина поднялся с грязного, каменного пола, отряхнул дорогую, его любимую, между прочим, мантию и осмотрел помещение, куда его поместили таким вот непристойным способом. Нет, комнатой назвать его было нельзя никак, но и камерой тоже язык не поворачивался. Потому что это было самое приятное тюремное помещение, в котором только удавалось побывать Волан-де-Морту. А он их на своем веку, уж довертись мне, повидал не мало!
Большая, просторная камера очень хорошо освещалась несколькими факелами на стенах. Так что, не смотря на то, что окошко под самым потолком было просто до неприличия мало, сразу стало ясно, что ночью тут на отсутствие света не жаловались. Под окошком стоял небольшой, обшарпанный деревянный столик. Его едва хватало на то, чтобы разместить там тарелку и кружку. Именно эти предметы и покоились на его поверхности. Слева и справа около стен стояли две довольно удобные кровати. Не железные, а деревянные. С толстыми матрасами, слегка желтоватыми простынями, но огромными одеялами.
В общем, прямо-таки номер люкс!
Но тут взгляд врага всего Волшебного мира наткнулся на нечто, заставившее его хозяина недобро сверкнуть красными глазами, сжать руки в кулаки и зло зашипеть:
- Гарри Поттер!
Все дело было в том, что на одной из кроватей вальяжно разлегся парень лет шестнадцати с черными, растрепанными волосами и пронзительными изумрудными глазами.
- Волан-де-Морт! – вторили Темному Лорду с не меньшей долей шипения в голосе.
«Черт!», - подумал вышеназванный и вспомнил, с чего началось все это безобразие.

Все неприятности Лорда Волан-де-Морта начались после неудачного нападения на Министерство Магии в конце пятого курса этого самого Поттера. Лорду удалось выманить мальчишку из Хогвартса, чтобы он смог взять из Отдела Тайн пророчество, которое Темный маг не знает до конца и сейчас. Проклятый Дамблдор и его Орден Феникса! Темный Лорд почти победил, когда появился этот старик!
Хотя нет, больше всего был виноват этот мальчишка. Гарри Поттер так молод, полон энтузиазма и сил. Везучий и красивый, как сам черт. О да, как только Волан-де-Морт появился в Министерстве, он сразу же почувствовал ЭТО. Притяжение. Неимоверное притяжение, излучаемое мальчишкой. Такое же, как и там, на кладбище, в день своего возрождения. Поттер тянул к себе как магнит. Как будто в нем было что-то родное, свое. И тогда Темный Лорд понял. Поттер – еще один крестраж. Умрет парень – умрет одна из частичек его души. Нужно было, во что бы то ни стало, переманить мальчишку на свою сторону. Развратить его сознание, принципы и превратить в самого преданного Пожирателя Смерти, ну, по совместительству, еще в кое-кого…
Но как, как это сделать? А потом произошла битва около Арки Смерти. Беллатриса сражалась со своим братцем – Сириусом Блэком. Красная вспышка заклинания – Поттер толкает крестного с помоста и подставляется сам. Падает в арку. И все. Волан-де-Морт ощутил, что парень умер. Потому что вместе с ним умерло что-то и в душе Черного мага. Пророчество оказалось разбито, в Министерстве делать было больше нечего, и он ушел, прихватив с собой уцелевших Пожирателей Смерти.
А потом… потом произошло ЧУДО. Примерно через месяц служащие Отдела Тайн около Арки Смерти нашли живого Гарри Поттера. Позже его верный шпион Северус Снейп рассказал, что Поттеру не дали умереть ради исполнения пророчества. Арка не приняла его жертву. Чертово гриффиндорское благородство! И опять все упиралось в это пророчество.
А месяца два назад дела Волан-де-Морта стали еще хуже. В войне появилась третья, неизвестная сторона. Во Франции объявился новый Темный Лорд. Он никак себя не называл, но зачем, если для этого есть простые волшебники, сознание которых, искаженное страхом, придумает все за него? Они сами изобрели для себя свой Ужас. Так же, как было и с ним. Новый Лорд всегда был одет в оранжево-красную маску и такого же цвета мантию. Так же, как и его слуги. Безмолвные, не знающие смерти создания. Нет, они походили на людей и сражались как обычные маги, но на них не действовала Авада Кедавра. Волшебники окрестили второго Темного Лорда Безликим за то, что он все время скрывал свое лицо. Хотя некоторые предпочитали слово Дьявол за поистине зверскую жестокость этого мага.
Волан-де-Морт был в бешенстве. Он должен быть единственным Темным Лордом в Волшебном мире! Но во всем нужно было искать положительные стороны, и он отчаянно их искал. Недавно Безликий, перебив все Министерство Магии во Франции, переместился в Англию. Он не щадил никого. Хотя, поговаривали, охотно принимал в свои ряды новых слуг. И вот с того момента Орден Феникса с Дамблдором во главе должен был вести войну на два фронта. Второй Темный Лорд был силен. Он умел вызывать огонь и еще кучу разных и непонятных вещей.
Потом Снейп принес очень интересную информацию. Дамблдор выяснил, откуда берется сила Безликого. Дело было в перстнях, что красовались на руках у так называемого Сатаны. Один из них точно должен был давать ему неуязвимость от смертельного проклятья. Погибло много людей. Однако перстни были украдены и переданы Дамблдору. С тех пор на поле битвы лично этого Безликого больше никто не видел. Но он начал нападения против него, Волан-де-Морта, уничтожая Пожирателей Смерти наравне со светлыми волшебниками, как баранов на бойне.
А совсем недавно – всего две недели назад, и без того отчаявшееся Магическое сообщество охватила паника. Во время прогулки в Хогсмиде похитили их последнюю надежду - Гарри Поттера. Причем подстроено все было так, будто это сделали Пожиратели Смерти. Однако Темный Лорд то знал, что никого не похищал!
Но теперь все стало на свои места. Самого Волан-де-Морта похитили те же люди, что и Поттера. Безликие и безмолвные - в красно-оранжевых мантиях и масках.

Темный Лорд оглядел Гарри Поттера более внимательным взглядом. Парень лежал на кровати в одной рубашке и брюках. В камере было не холодно, и одеяло было откинуто куда-то вбок. Даже невооруженным взглядом было видно, что юношу избивали, игнорируя волшебство, и не раз. На шее красовался темно-синий синяк, руки все в царапинах и ссадинах. Рубашка порвана. В общем, выглядел Поттер нормально для узника, проведшего в плену две недели. Даже слишком. В изумрудных глазах все еще горел огонь и гнев. Судя по почти что комфортабельной камере, да и по его виду, парня берегли. Для чего?
- Поттер, - повторил Волан-де-Морт сквозь стиснутые зубы, – Какая встреча!
- Поверь, мне она более неприятна, чем тебе. Когда я нахожусь с тобой в одной комнате, меня тошнит! – подросток вскочил с весьма удобной кровати и засунул ноги в туфли, стоящие внизу.
Через несколько секунд он уже стоял, гневно сжимая и разжимая кулаки. Да, видимо даже хорошая трепка спесь с него не сбила. Молодец, Дамблдор! Хорошая выучка! Однако знакомое тянущее чувство частички души снова начало захватывать Темного волшебника. Опять магнит. Она просила воссоединения. Белая кожа мальчишки стала желанной и манящей. Волан-де-Морт глубоко вздохнул, беря себя в руки, и пробормотал, отвернувшись к своей кровати:
- Взаимно, - это будет трудно… очень трудно…
- Эй, не поворачивайся спиной, когда я с тобой разговариваю! Или ты не такой храбрый без волшебной палочки? – голос Поттера был издевательский и провоцировал на дальнейшие действия. Явно гриффиндорское слабоумие. Ну кто еще может нарываться на самого сильного Темного волшебника современности, когда он, к тому же, не в духе?
- Да как ты смеешь, мразь? – взревел Волан-де-Морт, мгновенно поворачиваясь своим змееподобным лицом к мальчишке. Всепоглощающая злость в один миг перекрыла все остальные чувства. Алые глаза отражали только ненависть и презрение. На лице Поттера было похожее выражение, только глаза горели не красным, а изумрудным огнем.

Они подрались. За неимением волшебных палочек они просто и до банальности по-магловски подрались. Волан-де-Морт уже почти задушил ненавистного мальчишку, а тот отчаянно пинал его ногами, в попытке достать до одного особо чувствительного места, как в камеру ворвались люди в масках и разняли драчунов. Их обоих утащили из камеры в разные стороны. Темный Лорд чувствовал, что ничем хорошим это не кончится. Так оно и было…

Мужчина, постанывая, лежал на своей кровати. Тело болело неимоверно. Казалось, что на нем нет ни единого живого места. Наказание за драку было сильным. Он уже давно не чувствовал на себе заклинание пытки и позабыл какого это. На запястьях остались синяки в напоминание того, что его как последнего провинившегося раба подвесили за руки. Мышцы болели, Лорд всерьез боялся, что у него вывих. Пару точных ударов кулаком – и на бледной коже появились лиловые синяки.
Вдруг неприятно скрипнула дверь, и в камеру ввалился Поттер. Утешало одно – мальчишка выглядел не менее скверно, чем сам Темный маг. Хотя парень то тут уже две недели. Значит, для него такие забавы совсем не в новинку.
Поттер зло зыркнул на своего сокамерника зелеными глазами, но промолчал. Немного пошатываясь, он дошел до своей кровати и рухнул на нее безвольным мешком картошки.

На обед принесли вполне приемлемую пищу. Без излишеств, но есть было можно. Поттер, забрав тарелку к себе на кровать, спокойно ел, больше не провоцируя мужчину на разборки. Да, видимо ему тоже сказали, что с ними будет в случае еще одной драки…Вечером, Волан-де-Морт почувствовал, что где-то часов в десять, факелы на стенах погасли, опуская на безмолвную камеру мрак. А два заключенных так и не проронили ни слова.

День второй.
Темный Лорд проснулся от некой интересной мысли, посетившей его во сне. Он смутно припоминал, что мысль стоила более здравого осмысления. Однако она, как противная муха, кружила рядом, надоедливо жужжала, не давалась в руки, но и не улетала далеко. Волан-де-Морт досадливо потянулся, разминая затекшие мышцы. Нет, кровать была удобная и даже очень. Такая удобная, что поначалу вообще казалось, что все это: похищение, Поттер, драка – просто сон. Тут взгляд Лорда, как по закону подлости, сам собой наткнулся на соседнюю кровать. И мужчине пришлось срочно выравнивать свое сбившееся дыхание.
Поттер. Черт, По-о-о-оттер! Мальчишка лежал, красиво изогнувшись своим молодым телом, открывая жадному взгляду сантиметры бледной соблазнительной кожи. Его рубашка была почти расстегнута, а волосы черным веером разметались на подушке. Опять тягучая, невыносимая тяга овладела Темным Лордом. Чтобы не поддаваться своему запретному желанию, Волан-де-Морт был вынужден отвернуться к стене и пролежать там до того самого момента, как принесли завтрак.

Они опять молчали до обеда.
Во время этого священного действа Поттер внезапно долго и протяжно вздохнул.
- Что такое, Мальчик-Который-Выжил опять чем-то не доволен? Хочу тебя обрадовать – я тоже не в восторге! – констатировал Темный Лорд.
Поттер не стал буянить, он только смерил своего давнего врага оценивающим взглядом. Потом, видимо, решив, что тот может узнать ответ, произнес:
- Я скучаю по своим друзьям. По Рону, Гермионе, Сириусу… Ты о них ничего не знаешь? - Волан-де-Морт лишь скривил безносое лицо и негромко фыркнул.
- Да уж, конечно, что мне еще делать, кроме как справляться о здоровье твоих друзей, да знать, как они там поживают!
- Да? Здорово! – Поттер засиял на всю камеру, как звезда на новогодней елке.
- И что я такого сказал? – искренне удивился Темный маг. Поттер состроил лицо а-ля «разъясняю для слабоумных».
- Если ты не знаешь что с ними – следовательно, все в порядке. По крайней мере, они не у тебя в плену.
- Логика конечно, есть. Но только на уровне детского сада. Хотя… чего ожидать от тебя, Поттер! Это было бы действительно так, если бы в войне участвовало только две стороны. Но теперь появился этот Безликий. И если ты не заметил, то мы сейчас у него в гостях.
Улыбка мальчишки сникла так же внезапно, как и появилась.
Через пару минут вздох повторился. Гарри Поттер, как будто не понимающий, что Волан-де-Морту, в принципе, не интересно в чем, собственно, дело, заговорил снова:
- А еще, я скучаю по Дамблдору… - протянул он.
- Не упоминай при мне имени этого старого… старого… козла! – заорал Темный Лорд.
- Не смей его оскорблять! Ты и мизинца на его пальце не стоишь! – закричал в ответ мальчишка.
До новой драки было недалеко. Два противника сидели напротив, и сверлили друг друга взглядами. Внезапно на Волан-де-Морта снизошло озарение. Дамблдор у него в последнее время ассоциировался с пророчеством, и к волшебнику, наконец, соизволила вернуться так подло сбежавшая мысль. Сейчас проще всего было выяснить у Поттера пророчество до конца. Старик наверняка ему все рассказал. И парень же ничего не знает о легилименции.
Продолжая сверлить мальчишку злым взглядом красных глаз, Волан-де-Морт аккуратно проник в его сознание, выискивая нужную информацию.

В общем, ничего интересного и сверхнового, Темный Лорд не узнал. Ну да, похоже, мальчишка был единственным, кто сможет убить его. А самого мальчишку, похоже, может убить любой. Каламбур. Добро, как всегда, слабее. Эти пророчества! А уж рассказ Дамблдора о так называемой силе Любви развеселил Темного мага чуть ли не до слез. Ох уж этот сентиментальный придурок. Любоффф! Ха!
Единственно, что огорчало, Северус Снейп оказался предателем и шпионом директора. Нет, Волан-де-Морт, конечно, что-то подозревал. Но Северус когда хотел, мог быть таким убедительным! Когда Лорд выберется из этой проклятой камеры, (а он в этом ни капли не сомневался), зельевару придется умереть… Хотя эта мысль не могла заглушить начавшееся веселье и планируемая драка с Поттером так и не состоялась.

День третий.
Волан-де-Морт лежал на кровати и в буквальном смысле считал на потолке мух. Ему было скучно. Да, даже гениальных людей иногда посещает эта гордая особа - Скука… Хотя в голову будущего властелина мира пришла очередная идея, которую он так тщательно лелеял целую ночь. Идеи не возникают сами собой из воздуха, и причина этой была весьма прозаична. Ночью чертово притяжение мальчишки все время возрастало. И Волан-де-Морт был вынужден снова вернуться к своей мечте – сделать из парня покорного Пожирателя Смерти. В конце концов, должны же быть у мальчишки какие-то слабости?...
Нда… Слабости у того человека, которого отпустила сама Смерть ради выполнения его миссии. Чистого и невинного, как первый снег, доброго и доверчивого, как новорожденный щенок, безоговорочно преданного Свету гриффиндорца… Да, Лорд Тьмы, тебе предстоит трудная задача…
Тут как раз двери камеры распахнулись, и в нее влетел Поттер. Его забирали каждый день, хотя Темного Лорда, наоборот, после той драки не тронули и пальцем. И каждый раз мальчишка выглядел все хуже и хуже. Да… это настораживало. Что этому Безликому нужно от Поттера? А что нужно от самого Волан-де-Морта?

День четвертый.
«Ну вот, накаркал. Дождался, называется», - подумал Темный маг, когда ни свет, ни заря его подняли и встряхнули сильные грубые руки. Он огляделся и с почти нежной змеиной улыбкой, (то еще зрелище, наверное), проследил каждый изгиб тела спящего Поттера. Он опять разметался во сне. Пожалуйста - любуйся. Но налюбоваться, может быть даже в последний раз в жизни, не дали. Гады!
Его привели в какой-то большой зал, обставленный свечами всех размеров, начиная от маленьких, примерно с палец, и заканчивая с небольшую колонну. Непереносимая тяга вновь заволокла его сознание, хотя проклятого мальчишки не было рядом. В центре находился алтарь, к которому сводился рисунок на полу. Вскоре Волан-де-Морт заметил то, что заставило его сердце забиться в два раза чаще, а разорванную душу метаться в понимании – все, пришел твой конец. На алтаре в ровную линию стояли все его крестражи…

*«Ах, какая невезуха!» - строчка из песни Александра Пушного «Невезуха».

Глава 2


Глава 2
«Том Нарволо Реддл»
Темный Лорд приглушенно застонал. Все тело болело, а в сознании радостно билась мысль: чувствую боль – значит живу. Он лежал на чем-то мягком и пытался прислушаться к собственным ощущениям. Волан-де-Морт помнил только фигуру в черной мантии с ярким красно-оранжевым рисунком в виде лепестков огня. Черная маска закрывала лицо. На голову был накинут капюшон, поэтому цвет волос невозможно было разглядеть. И тогда Темный Лорд понял – это он – Безликий.
Потом было начало какого-то ритуала, и все тело поглотила боль предсмертной агонии. А затем, затем, затем… темнота. И страх смерти, нисколько не уменьшившийся за всю его долгую жизнь.

Темный маг собрался и осторожно открыл глаза, чтобы сразу же замереть от вида невероятной картины представшей прямо перед ним. На Лорда в упор смотрел Гарри Поттер. Он склонился к самому лицу, рассматривая своими невероятными зелеными глазищами каждую черточку. Соблазнительные розовые губы приняли форму буквы «О».
Лорд моргнул, непонимающе уставившись на юношу. Тот, наткнувшись на его взгляд, мгновенно покраснел до корней волос и кинулся обратно на свою кровать. Темный маг собрал все свои силы и смог сесть. Да, он находился в камере. Но что-то было не так. Его собственное тело казалось непривычным и неудобным. Лорд свесил ноги с кровати и с удивлением обнаружил, что те не достают до пола. Он посмотрел на свои руки и вздрогнул от неожиданности.
Тонкая, бледная кожа, изящные аристократические пальцы, хрупкая ладонь. Эти молодые и изысканные, ничего общего с его прежними руками не имели. Волан-де-Морт коснулся своего лица и издал удивленный вскрик. У него были нормальные, человеческие черты. Черт возьми, у него был нос! И тело, его прежнее мужское тело исчезло, давая место телу юноши, каким он был когда-то давно. Волан-де-Морт наклонился, чтобы лучше рассмотреть свои ноги и на лицо упала прядь черных, как смоль волос.
И тут Темный Лорд все понял. Ему вернули его душу. Воссоединили все ее разорванные части. Хотя нет, Лорд еще чувствовал притяжение Гарри Поттера. Но это было не важно. Свой первый крестраж Темный волшебник создал еще в Хогвартсе, после убийства отца – магла. И, судя по всему, он вернулся в свое прежнее, молодое тело юноши. На вид волшебнику должно было быть где-то семнадцать – восемнадцать лет.
Тут неожиданный ураган чувств нахлынул на Волан-де-Морта, затапливая его с головой. Он уже отвык быть человечным НАСТОЛЬКО. Сколько лет он уже не испытывал ничего, кроме ненависти и презрения? Темный Лорд забыл, что это такое – быть человеком: чувствовать, переживать, любить… Нет, только не это проклятое слово… Боже, Безликий превратил его обратно в Тома Нарволо Реддла! И что самое странное – Волан-де-Морту нравилось снова чувствовать себя таким… эмоциональным, живым.
- Том Реддл? – подали голос с противоположной кровати, и Том поднял глаза на сидевшего там парня. Под его весьма красноречивым взглядом гриффиндорец опять покраснел. «Хм…, теперь-то с такой внешностью я смогу соблазнить Гарри Поттера и все мои планы относительно этого мальчишки осуществляться. А если учесть то, как тот буквально каждым своим движением выдает себя... О да, он заинтересован. Еще как!» - подумал Реддл, продолжая осматривать смутившегося подростка.
- Да, это я! – довольно проговорил Волан-де-Морт, невольно подмечая, что уже давно не чувствовал себя настолько счастливым и полным сил.
- Но как? – изумрудные глаза непонимающе моргали. А Том невольно поражался, что Поттер не понимает, какое действие сейчас на него оказывает этот простой жест. Почти целая душа жаждала ПОЛНОГО воссоединения.
- А почему бы и нет? – вслух размышлял помолодевший Темный маг. И он рассказал Поттеру о крестражах. Рассказ так увлек парня, что тот с истинно гриффиндорской легкомысленностью где-то на середине переместился к нему на кровать и слушал, чуть ли не раскрыв рот. Волан-де-Морт просто поражался, как тот не может скрывать свои настоящие эмоции. И, пользуясь случаем, впился взглядом в фигуру своего главного врага. Может, это будет даже легче, чем предполагал Лорд изначально. Судя по всему, Поттер был вовсе не против познакомиться поближе.
- А зачем? – произнес мальчишка по окончанию рассказа.
- Что зачем?
- Зачем ты разъединил свою душу? – вопросил Поттер. Да. Видимо, у гриффиндорцев на роду написано задавать глупые вопросы. Том Реддл немного откинулся назад, чтобы открыть взгляду мальчишки свою шею. И, удовлетворенно отметив, что парень действительно буквально пожирает ее взглядом, соизволил ответить:
- Разве не понятно? Не хочу умирать. Я хочу жить вечно, Гарри!
То ли имя мальчишки, сказанное с придыханием, то ли что-то совсем другое, но это послужило детонатором. И Поттер, резко вскочив с кровати, как будто вспоминая, с кем он сейчас почти мило разговаривал, нахмурился и ушел к себе.
Волан-де-Морт удовлетворенно улыбнулся и уткнулся взглядом в потолок. Он уже предвкушал свою будущую победу…

День седьмой.
Со дня заключения уже прошла неделя. Поттер после того разговора о крестражах все время хмурился и о чем-то напряженно размышлял. Складочка между его бровями никак не хотела разглаживаться. И хотя Том не рассказывал мальчишке, что он тоже является крестражем, видимо, гриффиндорца мучило что-то другое.
Беспокоило Волан-де-Морта и то, что парня стали чаще обычного забирать из камеры люди Безликого. Нет, вы ничего такого не думайте, это не была какая-то пошлая забота, просто Лорд не хотел, чтобы портили его собственность.
А Поттер был уже бледен как сама Смерть. И Темный Лорд в своем прошлом облике мог бы потягаться с его белым цветом кожи. Под красивыми глазами залегли темные тени. Губы постоянно были сжаты в тонкую полоску. И все это очень не нравилось Тому Нарволо Реддлу, так как его опять не беспокоили. Было видно, что от Гарри Поттера Безликому что-то нужно, а гриффиндорец уперся как баран и этим гробит сам себя. Но он же, черт возьми, не железный!

Сегодня Гарри Поттер ввалился в камеру совсем без сил. Когда наступило время ужина, как он не старался, от Волан-де-Морта не укрылось то, что у парня дрожат руки. Темный маг не выдержал и решил спросить мальчишку напрямую. Тем более ему было крайне невыгодно такое состояние гриффиндорца. Ведь он вообще не обращал внимания на Тома!
- Поттер! – оторвал Реддл подростка от сосредоточенного занятия поглощения еды.
- Что? – раздраженно отозвался парень с противоположной кровати.
- Что ему от тебя нужно? – Волан-де-Морт прищурил глаза. Он не знал, что в такие моменты они снова начинали отливать красным цветом.
- Я не знаю, - хрипло ответил парень и отвел глаза в пол.
- Поттер, ты думаешь, я не почувствую, что ты нагло врешь? – прошипел Темный Лорд. – Поттер… говори…
- Эх, - грустный вздох и рука зеленоглазого чертенка скрылась в лохматых волосах, на своем пути творя еще больший беспорядок. Очки, одно из стекол которых треснуло прямо посередине, были почти на кончике его симпатичного носика. Тому очень сильно захотелось встать и поправить их своей рукой.
- Если мне придется вырывать это у тебя силой… - из-за настоящей внешности Лорда слова не произвели такого грозного впечатления, которое могли бы. Но для Поттера и этого было достаточно. Или он сдался совсем не поэтому? Кто их поймет, гриффиндорцев этих?
- Безликий хочет, чтобы я уговорил тебя к нему присоединиться, - процедил сквозь зубы мальчишка.
Волан-де-Морт не знал, что он ожидал услышать, но явно не это.
- И с чего же он решил, что ты сможешь меня уговорить? – поинтересовался он. Поттер почему-то покраснел.
- Он считает, что у меня над тобой есть какая-то власть.
Том Реддл сглотнул. Да, власть. Безликий знает, что Поттер – крестраж. Поэтому-то они здесь. И они в одной камере. А ведь и правда, Том по мальчишке уже чуть с ума не сходит!
- А что же ты меня не вербуешь? – ехидно поинтересовался он.
- А что, надо? – не менее ехидно переспросил подросток, сверкая глазами.
- Да как же… Или ты, Поттер, меня сейчас удивишь, и заявишь, что уже давно присоединился к этому Безликому? - начал издеваться Том. На него снизошло вдохновенье и Реддл не смог остановиться. Лицо юноши напротив мрачнело с каждым словом.
– Ах, да. Прости меня, грешного! Как я мог забыть – я как-то уже предлагал тебе перейти на свою сторону. Дать власть, безбедную жизнь, даже бессмертие. А может мне снова стоит попытаться и встать в очередь к великому и ужасному Гарри Поттеру? Или же, мне, как твоему кровному врагу отведен первый номер в списке желающих? Давай попробуем еще раз! Так ты присоединишься ко мне, Гарри Джеймс Поттер?
Темный Лорд ждал, что Поттер взорвется и заявит, что лучше умрет, но не перейдет на сторону такого чудовища как он. Том даже придумал следующую, еще более острую подколку, но парень молчал. Он странно смотрел на Волан-де-Морта, словно обдумывая его предложение, и молчал. А потом он произнес фразу, которая надолго засела в мозгу у Лорда и не желала оттуда выбираться.
- А как ты думаешь, Том Реддл, если бы я согласился на его предложение, сидел бы я до сих пор тут, в твоем сомнительном обществе или нет? – парень как-то выразительно потер очередную рану на руке, отставил тарелку на пол и отвернулся к стене.

День восьмой.
Том Реддл знал, что это скоро случиться. И вот уже второй раз его вывели из камеры, а Поттер остался там один. Том должен был отдать ему должное. По взгляду парня можно было понять только одно – ему глубоко наплевать, куда ведут Лорда и зачем. После того разговора они не проронили друг другу ни слова. А притяжение, между прочим, росло день ото дня, и Реддл уже не знал, куда от него деться. Еще немного и он просто набросится на мальчишку.
Тем временем его привели в какое-то новое помещение. Относительно небольшое по сравнению с предыдущим залом. Но Волан-де-Морт слишком много повидал на своем веку вот таких вот комнат. Камера пыток. Ему задали только один вопрос. Весьма ожидаемый и глупый. Присоединиться к Безликому? А не пойти бы вам, господа, на…
Безликий стоял рядом. Вместо глаз – две черные пропасти. Он молчал даже после прозвучавших оскорблений и сделал лишь небольшой взмах рукой. Ну, тут обычно начинается самое интересное. Волан-де-Морт и сам любил принимать участие в пытках своих врагов. Ощущение власти. Полное, безграничное, ненасытное… Глупцы! Как можно заставить покориться Лорда Волан-де-Морта?

В камеру Том заходил, слегка покачиваясь, но, продолжая ехидно улыбаться. Юное тело ныло. Его не стали сильно пытать и не старались причинить больше вреда, чем необходимо. Вероятно, он был нужен живым, целехоньким и желательно в своем уме. Но и того, что было – достаточно. Слава богу, у него есть мантия. Потому что Реддл знал: из-за ран от ударов плетью его рубашка давно пропиталась кровью. И сегодня придется спать на животе. Надо только дойти до кровати… Да…только дойти…
Волан-де-Морт еще не настолько привык к своему новому телу, чтобы абстрагироваться от боли. Оно было хрупкое как фарфоровая игрушка. Он не знал, каким зельем пропитали ту плеть, но потерял сознание на середине пути. «И как Поттер это выдерживал?» - была последняя мысль парня, прежде чем он упал на холодный каменный пол. Улыбка на красивом лице осталась неизменной.

Темный Лорд лежал на теплой, уютной постели лицом вниз. Его голова весьма удобно расположилась на мягкой подушке, а на воспаленной спине чувствовались осторожные, прохладные прикосновения. До Тома вдруг дошло, что он лежит без мантии, на нем нет рубашки, а прикосновения, сейчас успокаивающие ноющую кожу, могут принадлежать только одному человеку. Волан-де-Морт переложил голову на другую щеку и промурлыкал:
- Поттер…
- Шшш! – тихо донеслось ему в ответ.
Около кровати стоял небольшой тазик с водой, уже окрасившейся в слабый красный цвет. Гарри Поттер убрал со спины мокрую губку, и сразу же стало холодно, а кожа Реддла покрылась неприятными мурашками. Парень снова смочил губку и вернул ее на законное место. Тому было совсем не все равно, почему Поттер делает это. Ровно, как и то, откуда в камере взялся тазик с холодной водой. Его, конечно, больше всего волновал первый вопрос. Но надо же было что-то сказать, и он ляпнул первое, что пришло в голову:
- Откуда? – продолжал мурлыкать он.
- Я немного владею беспалочковой магией. Так по мелочи. Дверь открыть не смогу – наложено слишком сильное заклинание. А вот тазик с водой – раз плюнуть! – тихо, как будто по секрету, ответил Мальчик-Который-Выжил. Голос был будничный и не выражал ничего… хм… более личного что ли.
- Зачем? – Волан-де-Морт, кажется, потерял способность изъясняться нормальными предложениями. «Ответит? Или нет? Пошлет, наверное, куда подальше… Точно. Сейчас брезгливо отдернет руку и все. И зачем я вообще спросил?» - отстраненно размышлял Том, наблюдая за сосредоточенным лицом своего давнего врага и предмета страстного желания. Поттер, кажется, удивился такому вопросу, но ответил. И руку не убрал.
- Эй, я – гриффиндорец!
«Да, точно. Он – гриффиндорец. И этим все сказано. С таким аргументом не поспоришь. А ты, Дамблдор, что за наивного и доверчивого придурка – самого симпатичного парня на свете - ты вырастил? Эх, Гарри, Гарри, знал бы ты настоящее лицо своего наставника… Как там говорил этот старый маразматик? Любовь - это сила?» - Том, находясь в полусонном состоянии, отстраненно улыбался.
Заботливые руки завернули тело Темного Лорда, ставшее таким легким после воссоединения души, в одну из простыней. Спину немного покалывало. Но стало лучше. Ох, намного лучше. Далее, теперь уже юного захватчика мира, сморил сон. Теплый и уютный. Такой, какой не снился Лорду уже давно. С того самого дня, когда он впервые разорвал свою душу.

День двенадцатый.
Рубашка вызывала неприятный зуд на заживающей спине. С того самого дня Поттер стал еще более мрачным и неразговорчивым. На вопросы отвечал невпопад. А как-то проговорился, что у него какое-то плохое предчувствие.
Сейчас Волан-де-Морт, самый сильный Темный маг современности, ну, он надеялся, что все еще имеет этот статус, страшно волновался. И на это было несколько причин. Нет, конечно, причина была одна – Поттер. Темный Лорд уже давно не мог думать ни о чем другом. Дело было в том, что вчера вечером мальчишка не вернулся. Он просто взял и не вернулся. И Реддл обнаружил под его матрасом сложенную газету «Ежедневного пророка». Свежую, предыдущего дня, но уже порядком измятую и сложенную несколько раз. И Том прекрасно понимал, почему Безликий дал мальчишке эту газету. Если бы он захотел склонить Поттера на свою сторону, он бы сделал то же самое. А Волан-де-Морт еще удивлялся, почему гриффиндорец в тот день был сам не свой! Они же, эти гриффиндорцы, не терпят предательств. А, судя по номеру, его предали, жестоко предали самые близкие ему люди.
Красочный заголовок во всю первую страницу – «Гарри Поттер присоединился к Тому-Кого-Нельзя-Называть! Награда за поимку одного из самых знаменитых Пожирателей Смерти достигает десяти тысяч галеонов». Тут же воспоминания профессоров, однокурсников о сумасшедшем Герое Магического Мира. Все самое плохое и грязное: змееуст, нарушение правил – школьных и министерских, незаконное использование маховика времени, преступник-крестный Сириус Блэк, хотя его недавно оправдали после поимки Питтегрю, и так далее по списку. Интервью с друзьями. Рон Уизли и Гермиона Грэйнджер. Поправка – бывшими друзьями. Поражающие откровения. Вернулся из арки - неуравновешен и опасен. Только вот что-то Темный Лорд не заметил в этом бедном, но стойком мальчишке ни того, ни другого.
Однако Волан-де-Морт все понял. «Дамблдор. Проклятый Дамблдор. Он наверняка заключил сделку с Безликим. Я даже не удивлюсь, если тот ему вообще подчиняется. А что? Его слуги – переодетый Орден Феникса. Сам Безликий – ну… Грозный Глаз Грюм или какой-нибудь другой мракоборец. Нашли все мои крестражи. Собрали в единое целое. Последний – Гарри – у них уже есть. И красочная казнь – преданный Пожиратель и его хозяин умирают вместе…», - думал Темный Лорд, ужасно веселясь от этих бредовых идей.
Хотя, может, просто директор заключил с Безликим сделку. А тот собирается ее нарушить. Хочет перетянуть Волан-де-Морта и Гарри Поттера на свою сторону. Ведь и Том чувствовал в Поттере силу. У него был большой потенциал и если его развить…
В любом варианте, сейчас гриффиндорец очень уязвим. И может принять любое необдуманное решение. Они же сначала делают, а только потом думают, гриффиндорцы эти. Поэтому Том решил поговорить с Поттером сразу же после того, как тот вернется с очередного «свидания».

Но в том то и дело. Приближался вечер, а Мальчик-Который-Выжил-Чтобы-Быть-Преданным все еще не вернулся.

Когда скрипнула дверь камеры, Волан-де-Морт даже немного вздрогнул, и густая черная челка упала ему на глаза. В камеру, уже привычно пошатываясь, вошел Гарри Поттер. Ну, или бледная тень, оставшаяся от мальчишки. В глазах этого Гарри Поттера больше не блестела неукротимая жажда жизни и несгибаемая воля. Он был сломан и растоптан. Рубашка порвана и превратилась скорее в лохмотья, и отдаленно сейчас не напоминая одежду. В брюках не хватало ремня. А очки, в которых не было одной дужки, были крепко сжаты в руке. На которых Том заметил следы от тонких веревок, грозившие превратиться в синяки.
И не надо было быть предсказателем или супер-гением, чтобы понять, что его Гарри Поттера, его Мальчика-Который-Выжил изнасиловали. Это самое страшное, что может случиться с невинным Героем. Это уничтожает изнутри.
Волан-де-Морт затрясся в бессильной ярости, смотря на фигурку парня, сжавшуюся в защитной в позе эмбриона на кровати. Тут же погасли факелы, и камеру заполнила зловещая темнота.
Том Реддл вздохнул. Скорее всего, он сам бы поступил так же, находясь на месте Безликого. Так проще всего сломить врага. Мерлин! Но почему все так сложно и… больно? Ему было больно, от того что было больно этому мальчишке… Как глупо… Волан-де-Морт не замечал за собой мазохизма, но разве желать своего главного врага – не мазохизм?

Через час Волан-де-Морт услышал приглушенный всхлип, потом еще один, и еще. Черт! Он должен что-то сделать. Должен – странное слово по отношению к Темному волшебнику, но, тем не менее… Том Реддл встал со своей кровати и тихо подкрался к Гарри Поттеру.

Вообще то, Волан-де-Морт сейчас рисковал, ох как рисковал, в последнее время улучшившимся к нему отношением мальчишки. Ведь если человек переживает такой шок – насилие не только над своим телом, но и душой, он может оттолкнуть любые другие прикосновения. Сейчас Поттер чувствует себя грязным и никчемным. Но… как говориться, кто не рискует – тот не Том Реддл!
Темный маг присел на край кровати гриффиндорца. Тот затих, абсолютно не шевелясь. Том осмелел и забрался на кровать вместе с ногами. Он дотронулся рукой до плеча Гарри Поттера, и тот дернулся от этого прикосновения. Волан-де-Морт провел рукой дальше по спине, стараясь успокоить. А сердце самого Темного Лорда пустилось в галоп. К тому же совсем не помогали взыгравшие, откуда ни возьмись, подростковые гормоны. А он вот - твоя мечта – так близко и одновременно так далеко… От ласково прикосновения парень мелко задрожал. И Реддл резко отдернул руку. Тот замер. Том тяжело дышал. Он решился на отчаянный шаг – либо прогонит, либо…
Волан-де-Морт резко сгреб в охапку своего ненаглядного Мальчика-Который-Выжил и прижал к себе. Голова Поттера тут же уютно уместилась у него на груди. Парень снова трясся как лист на ветру. Но не отпрянул, не оттолкнул, и Темный Лорд продолжил эксперимент. Он снова безмолвно начал успокаивающе гладить обернутого в одеяло Гарри Поттера по спине, по затылку, с наслаждениям зарываясь в его густые, растрепанные волосы. Слова сейчас были лишними, ненужными… Другая рука покоилась где-то на уровне талии подростка и не отпускала, все еще крепко и собственнически прижимая к себе. Лорд с радостью отметил, что парень в его руках расслабился и сам доверчиво прильнул к нему.
Такая близость желанного мальчишки совсем губительно повлияла на самоконтроль юного Волан-де-Морта. Ему хотелось еще сильнее стиснуть Поттера в своих объятьях, ни за что не отпускать. Защитить от этого жестокого внешнего мира.
Гарри снова всхлипнул, его горячий лоб уперся в грудь старшего волшебника. И Том почувствовал мокрые от слез ресницы парня, касающиеся его кожи.
- Я опять отказался, - прошептал Поттер, обдавая Реддла своим горячим дыханием.
- Я знаю, - так же тихо ответил Темный Лорд и еще сильнее обнял гриффиндорца. Вскоре тот перестал сдерживать слезы, но даже плакал парень беззвучно, словно стесняясь своей слабости. Он вытащил из-под одеяла руки и обвил их вокруг талии своего давнего врага. И Волан-де-Морт почувствовал себя по-настоящему счастливым. Ведь его не отвергли, приняли его искрению помощь и тепло. Поэтому он с удовольствием слушал, как постепенно затихают всхлипы Гарри Поттера, наслаждаясь этими минутами, как истинный гурман хорошим вином. Его душа стремилась к этому парню и пела радом с ним. И эта песня была намного лучше песни феникса.


Напишите пожалуйста отзыв. Мне действительно важно мнение читателей. Буду рада увидеть ваши впечатления от главы, критику, вопросы, эмоции, пожелания наконец.%*))

Глава 3


Уважаемые читатели, перед вами самая слешная глава во всем моем фике. Она была написана с огромным трудом. Поэтому я безумно волнуюсь. Мне очень настойчиво советуют найти бету. Так что у меня есть объявление:
СРОЧНО НУЖНА СВОБОДНАЯ БЕТА!!! Отзовитесь, пожалуйста. Если есть желающие, пишите мне на [email protected]. Фик не такой большой, работы будет не много. Для меня это очень важно. Чем быстрее я ее найду, тем быстрее закончу фанфик. Видимо своими силами мне не обойтись!
Конечно же, жду ваших отзывов.(сказала она, прячась за стулом)

Спасибо, беты отозвались. %*))

Глава 3
«Тайны Мальчика-Который-Выжил»
День тринадцатый.
Том Реддл начал просыпаться. Он лежал на боку. На его губах играла беззаботная улыбка, которую на лице этого юноши еще не видел никто. И что самое приятное – прямо под его левым ухом, где оно плавно переходило в шею, кто-то мягкий и очень теплый уткнулся своим носом и сопел, обдавая жаром это весьма чувствительное местечко. Чуть выше талии Темного Лорда его все еще крепко держали сплетенные в замок две руки, а спину приятно грело присутствие чужого тела. Как было хорошо просыпаться в объятьях… э… дорогого, да… дорогого тебе человека.
Гарри Поттер немного поерзал и еще сильнее уткнулся носом в теплое, уже нагретое местечко под чужим ухом, как сытый кот, прячущий свой нос в предчувствии холодной погоды. Его губы прикоснулись к шее Волан-де-Морта, и кожа в этом месте покрылась мурашками. Вставать не хотелось, поэтому Реддл позволил себе снова соскользнуть в недосмотренный сон. Который в присутствии его личной немезиды был очень даже приятным. Там он с особой жестокостью расправлялся с Безликим. И пока не проснулся, с огромным удовольствием пытал его всеми известными старинными, а от этого весьма оригинальными способами. Но любимой пыткой было выжигание глаз этого мерзавца, чтобы тот больше даже не смог посмотреть в сторону его Поттера.

Когда Темный Лорд проснулся в следующий раз, прежнего ощущения нирваны уже не было. Лениво повернувшись на другой бок, он увидел, как на противоположной кровати всемирно известный Золотой Мальчик поглощает свой завтрак. Он снял пришедшую в негодность рубашку, а сверху надел свою мантию, которую Том не замечал раньше. Внезапно их глаза встретились и, как это было ожидаемо от гриффиндорца, тот покраснел и отвел взгляд. «Надо бы поговорить обо всем, что случилось», - рассеянно подумал Реддл, приятно потянувшись.
Однако Поттер на протяжении всего дня такого желания не изъявлял, чему Волан-де-Морт был несказанно рад. Ну не мастер он говорить всякие там успокаивающие сентиментальные речи. Он, весьма опытный совсем в других делах, отчетливо видел в глазах парня почти неприкрытое желание. Причем, видимо, сам Поттер окончательно его еще не осознавал. Ничего. Это дело поправимое. А зачем тогда еще нужны кровные враги?

Мальчишку забрали снова под вечер. Гарри, бросив отчаянный взгляд на кровать Тома Реддла, словно прося защитить его от всего того, что произойдет, ушел из камеры с видом смертника. И будь он проклят, если Темный Лорд действительно не захотел снова прижать к себе этого восхитительно чертенка и никуда его не отпускать...

Сегодня Гарри Поттер возвратился удивительно быстро. Волан-де-Морт оторвал взгляд от потолка и перевел его на вошедшего человека. С ним опять было что-то не так. Верхние пуговицы черной школьной мантии расстегнуты, и мальчишка рассеянно теребил их одной рукой, словно его что-то душило, смоляные волосы растрепаны больше, чем обычно, губы чуть приоткрыты, и Поттер с трудом втягивал в себя воздух, в глазах – огонь.
Темный Лорд с трудом сглотнул подступивший к горлу ком. Парень был возбужден. Еще как. Не верящими глазами Том Реддл смотрел, как Гарри Поттер – его личный враг и чертов Мальчик-Который-Выжил – самое милое зеленоглазое чудо на свете - мягкой походкой подошел к его кровати и опустился рядом.
- Я больше не могу ждать… - выдохнул он прямо в губы убийце своих родителей. И Волан-де-Морт с яростью впился в них жарким поцелуем, притягивая парня ближе к себе руками, захватившими в плен его шею. Такое близкое расстояние между Томом и его мечтой совсем снесло ему голову.
Поттер издал совершенно потрясающий стон, который отозвался холодком по позвоночнику Темного мага. Лорд углубил поцелуй и с ужасом почувствовал привкус какого-то зелья. Понимание окатило Реддла как ведро ледяной воды – мальчишку напоили афродизиаком. И ему вообще все равно где и с кем, главное – сейчас. А в это время гриффиндорец проник своими руками под его одежду, и начал очерчивать ловкими пальчиками еще не до конца зажившие раны на спине. Том оторвался от соблазнительных губ и зашипел от боли, приятной боли, которая еще сильнее завела его. Реддл прекрасно понимал, что завтра он об этом пожалеет, но сейчас он уже не сможет остановиться ни за что на свете. Притяжение, которое излучал Гарри Поттер, сводило его с ума. Особенно остро теперь, когда парень был так близко, развратно вжимался своим юным телом в тело своего врага, и стонал под его опытными ласками.
Вскоре гриффиндорец остался совсем без одежды, и наступила очередь Волан-де-Морта исследовать спину своего любовника. Наткнуться на уже зажившие рубцы, такие же, как и у него на спине, зарычать от ярости, подмять под себя такого желанного юношу и заставить его потеряться в море ласки и нежности, безудержной страсти и фантастических ощущений. Находиться так близко, как только можно, раствориться в нем, слиться воедино. Потерять голову от его отзывчивого тела, хриплых стонов, озорных, полных страсти и безумной похоти изумрудных глаз…
Тело к телу, душа к душе… И это было так неправильно,… но так желанно…

День четырнадцатый.
Волан-де-Морту, нет – Тому Реддлу было плохо. Ему было очень плохо. Лорд проснулся рано утром, сжимая в своих объятиях гриффиндорца, который буквально обвился вокруг него руками и ногами, используя его грудь в качестве подушки. Кровать была узкая, и двум парням должно было быть на ней очень неудобно. Но Гарри Поттеру, видимо, неудобно не было. Ему было тепло и уютно.
Неудобно было Тому Реддлу. Вчера он точно понял, что проклятый Безликий опоил мальчишку одним из сильнейших афродизиаков. Волан-де-Морту было не в первый раз использовать чье-то безвыходное положение для удовлетворения своих потребностей. Но в том-то и дело. Сейчас в нем было больше человеческого, больше Тома Реддла, чем Того-Чье-Имя-Заставляет-Всех-Трепетать. Он смотрел на улыбающееся лицо Гарри Поттера, и Лорд понимал, какой он мерзавец. Воспользовался. Не остановился.
Сейчас парень проснется и отпрянет от него в ужасе. Эти бесподобные глаза будут полны отвращения и неприязни. Он захочет поскорее отмыть со своего тела следы его рук, убрать позорные метки на шее, которые в порыве страсти поставил ему Том. Реддл закрыл глаза и перед ними сразу же предстал образ Гарри Поттера – выгибающего спину от его прикосновений, хрипло стонущего: «Еще… Да…Сильнее… Да…», его полубезумные пожирающие тебя глаза, мягкие податливые губы… Мерлин! Том ни за что не поверит, что до своего похищения Поттер был девственником. Это просто не возможно. Он так отдавался ему, полностью, без остатка…

Парень зашевелился и Реддл резко открыл глаза, с неохотой выплывая из воспоминаний. Гарри лежал в той же позе. Его глаза медленно открылись и два изумруда непонимающе посмотрели на Темного Лорда. Волан-де-Морт даже задержал дыхание, ожидая самого худшего… Поттер моргнул, повертел головой из стороны в сторону, прошелся взглядом по их переплетенным телам, укрытым сверху одеялом, и снова посмотрел в глаза Реддла. Тот все еще ждал его реакции.

Те, кто утверждает, что гриффиндорцы – предсказуемые существа – полные идиоты.

Парень лукаво улыбнулся – больше и ярче всего улыбались его глаза – и сложил руки на груди Темного Лорда. Он положил на них свой подбородок и сказал:
- Привет.
- Привет, - непонимающе и чисто на автомате ответил Лорд.
Далее события разворачивались еще более невероятно. Поттер подтянулся и легко поцеловал своего главного врага. Потом вернулся на свое место и с весельем смотрел на его непонимающее лицо.
- Извини, - непроизвольно вырвалось у Тома Реддла. Он не знал, что на него нашло. Ведь Волан-де-Морт никогда не перед кем не извинялся, но…
В ответ Поттер изумленно на него посмотрел, опять весьма глупо моргая своими зелеными глазищами. Он положил голову на плечо.
- За что? – пролепетал юноша. Сама невинность! Темному Лорду чертовски захотелось отвести глаза в сторону, но он запретил себе этого делать.
- Я… почувствовал… э… вчера… Ну… он же напоил тебя афродизиаком. А я… я… воспользовался… и…, - Том под конец начал чуть ли не заикаться, а проклятый гриффиндорец засмеялся.
- А знаешь, Том,… - парень впервые назвал его не Волан-де-Мортом, не Реддлом, а по имени и в крови разлилось непонятное чувство удовольствия, - …почему он это сделал? – с улыбкой проговорил этот чертенок, начиная выводить на коже Темного Лорда одному ему понятные узоры. А глаза буквально пожирали своим взглядом глаза напротив. Реддл, снова порядком возбужденный действиями парня, (Мерлин, какой к черту, девственник?), смог только отрицательно покачать головой.
- Он знал, этот… откуда-то узнал, что я не могу находиться с тобой в одной комнате, чтобы… чтобы… Ты ведь тоже ЭТО чувствуешь? Желание быть как можно ближе… О, господи, я хочу слиться с тобой в одно целое. Что-то тянет меня к тебе, Том Реддл и я... я… я не против.
Мальчишка со смущением отвел глаза в сторону и продолжил монотонным голосом:
- Он сообщил, что больше не будет меня спрашивать, не передумал ли я и не хочу ли служить ему, потому что я УЖЕ на другой стороне… Потом Безликий заставил выпить меня эту гадость и сказал, что я полный дурак и что ты никогда не ответишь мне взаимностью. Он хотел, чтобы я мучился, находясь рядом с тобой и одновременно так далеко… - Том прерывисто вздохнул, вспоминая, что он тоже чувствовал это.
– А когда,… когда я увидел тебя в свете факелов… Ты был так прекрасен… само искушение. Я не выдержал и набросился на тебя, посчитав, что прежде чем ты меня оттолкнешь, я смогу украсть у тебя хотя бы один поцелуй… А ты… ты не оттолкнул, а притянул ближе и… ну дальше ты помнишь…
- И что все это значит, мистер Поттер? – в голосе Темного Лорда не было и намека на строгость. Изумрудные глаза Поттера встретились с его собственными, и он опять увидел в них пожар.
- Безликий был прав, когда говорил, что я уже выбрал сторону… Если ты, конечно, еще не передумал, и если мы отсюда выберемся…
- Не если, а когда, - перебил его Волан-де-Морт. – И да, я не передумал. Но с чего такое рвение?
Нет, Том Реддл уже видел газету и знал ответ, но захотел, чтобы парень сам признался. И был вознагражден. Пожар страсти в зеленых глазах сменился холодным пламенем ненависти. Этот вариант Темному Лорду понравился даже больше.
- Они предали меня. Все – Гермиона, Рон, все остальные гриффиндорцы, Орден Феникса, о Министерстве я вообще молчу и Дамблдор… - ненависть сменилась еще более обжигающей яростью и Волан-де-Морт понял, что все же есть что-то, за что он пол… э… за что ему понравился Гарри Поттер. Так ненавидеть, как он не может никто. Так же самозабвенно и беспощадно, отдавая всего себя, как и дружить. И ненависть Мальчика-Который-Выжил опасна для окружающих вдвое больше, чем его, Тома Реддла – Лорда Волан-де-Морта. Нет никого опасней преданного гриффиндорца. И Том не будет Темным Лордом, если не воспользуется ею.
- Эй, а как же Дамблдор тогда будет меня убивать? Есть же пророчество, по которому ясно сказано, что это можешь сделать только ты? – глаза Гарри Поттера округлились.
- Ты знаешь пророчество полностью?
- Да, уже давно, - «Как же, сейчас расскажу тебе, как я его узнал и ты, мой дорогой, передумаешь еще. А я, я тебя больше не отпущу, ни за что. Мой. Только мой. Мы потом поговорим на эту тему… потом», - думал Том, глядя в честные невинные глаза напротив.
- Вот, смотри, - с этими словами парень пошарил рукой под матрасом, (они так и не поменялись кроватями обратно), и выудил оттуда помятую и уже знакомую Темному магу газету. Он перелистал почти в самый конец, куда Том не заглядывал, и ткнул пальцем в статью, – они не хотят тебя убивать. Просто дементор высосет твою душу. И ты будешь не мертв и не жив. А пророчество – не первое и не последнее, которое не исполниться. Только вот я не понимаю, почему я… я…
- Потом расскажу, - отмахнулся Темный Лорд, действительно собиравшийся сказать Поттеру о том, что он последний крестраж, но потом, – действительно, какое простое решение, - цинично усмехнулся он.
- Да, Дамблдор - старый маразматик, - ехидно проговорил юноша, как губка, впитывая в себя выражение лица Волан-де-Морта.
- Я не переставал повторять это со своего первого курса, - усмехнулся тот и прищурил глаза, разглядывая из-под веера черных ресниц своего любовника.
- И это единственная причина? – с наигранным сомнением спросил он.
- Нет… - боже, Поттер снова покраснел, – я чувствую… я хочу...
- Да? – промурлыкал Волан-де-Морт, – и как давно ты ЭТО испытываешь?
- С Турнира Трех Волшебников, после того, как ты возродился я… вспоминал тебя каким увидел в дневнике, проклинал себя за это, но все равно… я ме-ме-мечтал… - парень начал заикаться, все сильнее краснея, а Темный Лорд наслаждался его замешательством.
Волан-де-Морт удовлетворенно ухмыльнулся.
- И значит, тебе понравилось заниматься со мной... – он почему-то вдруг не смог произнести последнее слово и сам смутился как последний первокурсник. Что с ним вообще происходит? Может смущение Поттера – заразно? Когда он поднял глаза на мальчишку, дыхание остановилось само собой… Поттер подтянулся на руках и теперь их лица находились на одном уровне. Вся его нерешительность и стыдливость куда-то испарилась, и Реддл животом ощущал, что мальчишка тоже не против такого положения их тел в пространстве. Наконец, гриффиндорец прошептал ему прямо в губы чуть ли не касаясь их своими.
- Любовью, Том, любовью… - эти слова замерли в груди Тома Реддла, больше не желая покидать теплого местечка. А сердце предательски затрепетало и не могло остановить своего бешеного ритма.
В конце концов, Гарри Поттер прекратил мучить Темного мага и нежно поцеловал его, смакуя каждое движение, с восхищением чувствуя ответное желание. Когда же парень оторвался ото рта своего… хм… бывшего врага, тот издал протестующий стон. Но стон был задушен на корню, так как губы гриффиндорца опустились на беззащитную шею, и Волан-де-Морт прекратил анализировать происходящее, полностью растворяясь в ощущениях, которое дарил ему его новый союзник.

День пятнадцатый.
Волан-де-Морту, да и Тому Реддлу было очень хорошо. Нет, черт возьми, ни одному из них еще никогда не было настолько хорошо. Темный Лорд чувствовал себя на седьмом небе от счастья, а причиной был все тот же гриффиндорец, который ранее попортил ему не мало крови, а теперь… Ух, лучше он не будет вспоминать что этот поганец вытворяет с ним теперь… Вчера с самого утра и весь остальной день они буквально не вылезали из постели, даже придвинули вторую кровать, чтобы было удобнее… спать. Даже то, что в данный момент они находились в заточении, а на единственном окне под потолком были толстые решетки, однозначно не могло испортить Реддлу настроения. Душа снова пела, наслаждаясь близостью своей последней частички. А сама частичка также была весьма и весьма не против. Что еще было нужно Волан-де-Морту? Бессмертие, власть над миром, смерть всех врагов – это было не важно, так мелочи жизни.

День семнадцатый.
Темный Лорд наблюдал, как его юный любовник поглощает свой завтрак, озорно сверкая своими изумрудными глазами. Интересно, Том никогда об этом не задумывался, но ведь зеленый – цвет Слизерина. Как мило – еще одна черта, которая ему, безусловно, нравилась в гриффиндорце.
Но кое-что всё же мучило Тома Реддла. Нет, он, конечно, не сомневался, что Поттер не соврал, когда говорил о причинах своего перехода на другую сторону, но что-то насторожило Темного Лорда. Парень явно недоговаривал. И вот, наконец, Лорд собрался с духом и спросил об этом Гарри Поттера напрямую. Гриффиндорцы – честные люди, ведь так?
Мальчишка сразу же стал таким грустным и серьезным, что напугал внезапной сменой настроения своего союзника. Он отставил тарелку в сторону и положил Реддлу свою голову на плечо.
- Ты, правда, хочешь это знать, Том? – грустно осведомился он.
- Да, Гарри. Я же за тебя волнуюсь, - он обнял парня одной рукой и крепче прижал к себе.
- Хорошо… Ты помнишь, я упал в Арку Смерти вместо Сириуса при нападении на Министерство? Так вот. Я умер. А там… так грустно,… тоскливо и скучно. Мне стало страшно. Боже, как я боялся, пока кто-то не сказал, что отпускает меня, чтобы я выполнил пророчество. Это потом я узнал, что это за пророчество такое. И что? Выходит, я им только для этого и нужен был? Для исполнения этого чертова пророчества. А что потом? Снова смерть? Я не хочу, я не могу, я боюсь умирать, Том. Я хочу жить с тобой… ВЕЧНО…
Реддл был глубоко тронут этим заявлением. Боже, как они были похожи. И внешне и внутренне…
- Не волнуйся, Гарри, ты в своем желании не одинок, поверь, я не позволю тебе умереть, - лучшим ответом для Волан-де-Морта был горячий благодарный поцелуй, которым наградил его зеленоглазый подросток.

@темы: мои омуты, цепляет, интересное чтиво, fanfiction

---

Проклятие для смертных, постоянное напоминание о несовершенстве мира. Имя тебе – Pestis

Чума. Красная смерть из недоброй сказки старины Эдгара – реальность, ставшая легендой, но в любую минуту вновь готовая вернуться к реальности. Воплощение неотвратимости, кошмарного, вездесущего Рока, способного в считанные недели опустошить страны, превратив улицы некогда цветущих городов в кладбище. Вы разрушитель судеб, разбивающий узы родства, разъединяющий друзей, но - дающий людям ни с чем не сравнимую свободу – свободу умирания, и возможность почувствовать себя по-настоящему живым на пороге смерти.

Пройти тест

Итак, Вы - галактика!

Вас привлекают сложные философские вопросы и размышления о судьбах мира. Вас порой удивляет, как много времени люди тратят на ежедневные мелочи. Вам иногда кажется, что вы способны мысленно вместить всю Вселенную. Один совет: постарайтесь не разбросать богатство своих способностей, и вы обязательно найдете им достойное применение! А ваши идеи станут Млечным путем для сотен других людей.

Пройти тест

Пропасть приняла вас в свои объятья… Ты очнулся(ась), звездное небо окружало тебя…

”Твоя Вселенная жизни дарит свет…”. Удивление и неожиданность охватили душу, осматриваясь ты не видел ничего, кроме ярко сияющих звезд, голос продолжил – “Ты сияешь словно звезда, ярче всех звезд на небе, даже самый пасмурный день твоя добрая и озорная улыбка способна превратить в ясный и солнечный, ты - маяк во тьме, в твоей Вселенной не знают горя и слез…искра в твоем взгляде рождает тысячи таких Вселенных в душах людей и даже покинув этот мир, ты навсегда останешься сиять в их памяти, звездой на небе…в твоей Вселенной души – прекрасная весна и теплая осень…” – голос ушел во тьму, вернув тебя обратно…

Пройти тест

...прелесть какая *усмехнулся*...

@темы: диагностика нас любимых